— Это Кира. Фотография в газете та же, что и в моём паспорте. Она возила меня к своему фотографу. Если честно, я до последнего не верила, что она сдаст меня милиции. Видимо, решила отомстить мне за побег. Ведь, если меня возьмут, я могу рассказать про неё.
— Если Кира на это пошла, значит, она ничего не боится и ей ничто не угрожает. Видимо, у неё хорошие связи и ей нечего опасаться. Даже если ты покажешь на неё пальцем, тебе никто не поверит.
— Тим, наверное, ты прав.
— Кстати, тут сказано, что тебе двадцать пять лет.
— Это Кира от фонаря сообщила. Она гадала, сколько мне лет, и решила, что всё-таки двадцать пять. А по гороскопу сделала меня Рыбой.
— Почему именно Рыбой?
— Сказала, что у неё ассоциации с рыбой-мечом. Мол, я так же в реальной жизни вонзаю свой меч в мужскую шею, а точнее, свой шприц.
— Сегодня я видел твоё фото по телевизору в местных новостях.
— Боже, ещё и по телевизору?!
— Ты не переживай. Не будут же они это сообщение круглосуточно крутить. У нас страна большая, преступников пруд пруди, всех по телевизору не покажешь.
— Тим, что же делать? Мне же теперь на улицу нельзя выйти.
— Первым делом нужно уничтожить документы на имя Рады Селезнёвой. Давай права и паспорт. Нельзя, чтобы у тебя это нашли.
— А как же я буду жить без документов?
— Лучше жить без документов, чем по документам человека в розыске. Тебя больше ничто не должно связывать с Радой Селезнёвой. Ты должна чётко для себя уяснить, что не имеешь к ней никакого отношения.
Я полезла в сумочку, протянула Тиму паспорт и права. Тим предпочёл от них побыстрее избавиться и сжёг. Затем достал из пакета чёрную краску для волос и протянул мне:
— Завтра же покрась волосы в чёрный цвет. В салон лучше не ходить. Сможешь сделать это самостоятельно?
— Конечно смогу.
— Вот и отлично. Поменяешь цвет волос, и, когда будешь выходить на улицу, надевай очки. Я понимаю, что у тебя зрение хорошее, но на улице теперь придётся терпеть. Без очков на улице лучше не показываться. — Он протянул мне очки с затемненными стеклами.
Я надела очки и жалобно произнесла:
— Тим, но я ни черта не вижу! Всё расплывается.
— Рада, я же сказал: придётся терпеть. Это очки с большими диоптриями. Ты же видишь, не стёкла, а настоящие линзы. Зато у тебя в них глаза как фары. Просто огромные. Покрасишь волосы в чёрный цвет, и никто не узнает.
— Боже, какая же я буду страшилка.
— Какая бы ты ни была, ты моя любимая девочка. Кстати, мне кажется, что тебе очень пойдёт чёрный цвет волос.
Я грустно посмотрела на новенький полушубок. Тим заметил мою грусть и постарался меня подбодрить:
— Не переживай, когда будем ездить в машине, ты можешь смело его надевать. Гаишники могут проверить документы только у меня, но никак не у моего пассажира.
— А если лицо покажется им подозрительным?
— Рада, наденешь очки, и никто тебя не узнает. Да не переживай ты так. Пойми, в нашей стране куча народа находится в розыске. Ты даже представить себе не можешь это число. И что, хочешь сказать, всех находят? Да чёрта с два! Люди живут в розыске годами, и нормально. Просто умело прячутся, ложатся на дно, живут себе, никому не мешают. И уж если быть откровенным, в нашей стране вся ментовская система продажная. Дай деньги ментам и спи спокойно. Я обещал тебе, что обязательно найду концы для того, чтобы сделать тебе новые документы? Так вот, я уже вплотную занимаюсь этим вопросом. Думаю, всё получится. Когда у тебя будут новые документы, хрен кто докажет, что ты Рада Селезнёва.
31 декабря перед работой Тим вышел из дома и вернулся с настоящей живой ёлкой и пакетом игрушек.
— Тим, ну ты даёшь!
Всё плохое сразу отступило в сторону. В который раз я поблагодарила свою судьбу за то, что она свела меня с таким замечательным человеком. С ним ничего не страшно, ведь что бы ни случилось, он всегда будет рядом и поможет пережить самые страшные и непредсказуемые повороты судьбы.
— Какая красавица! Ёлка, настоящая! — радовалась я как ребёнок.
— Конечно настоящая. Я искусственные ёлки вообще не люблю, они Новым годом не пахнут. Вот я и хочу, чтобы у нас всё было с тобой по-настоящему, по-семейному. Ведь это наш с тобой первый семейный праздник.
Тим установил ёлку и спросил:
— Сама нарядишь, а то я на работу спешу?
— Конечно наряжу. Иди, работай. А я пока украшу ёлку и приготовлю праздничный стол.
— Хорошо, любимая. К вечеру буду.
Как только за Тимом закрылась дверь, я принялась наряжать ёлку. Повесив игрушки, зажгла гирлянду, и от праздничной атмосферы, которая тут же появилась в квартире, почувствовала себя по-настоящему счастливой. Думать о плохом не хотелось. Мне безумно нравилась предновогодняя суета, ощущение перемен и ожидание того, что именно в новом году всё изменится в лучшую сторону. Я верила, что вскоре обязательно исполнятся все мои желания. Тим сделает мне документы, увезёт за границу, и как он выражается, мы «ляжем на дно» так, что нас никто не найдёт. Мне хотелось, чтобы следующий год был самым щедрым.
Мне хотелось поблагодарить уходящий год за то, что он подарил мне неожиданную и судьбоносную встречу. Всё плохое хотелось оставить в уходящем году как ненужное и бесполезное. Пусть сегодня за нашим праздничным столом будут радость и смех... Пусть новый год станет для нас с Тимом годом добрых перемен, мира и согласия. Сегодня на праздничном на столе обязательно будут мандарины, шампанское, салат оливье, селёдка под шубой, фаршированный гусь и другие вкусности.
Покрасив волосы в чёрный цвет, я покрутилась у зеркала и постригла их покороче, ровно до плеч. Затем надела пуховик, надвинула на лоб капюшон, так, чтобы он скрывал пол-лица, надела очки с толстыми линзами и побежала за продуктами. Моя вылазка в супермаркет прошла успешно. В предновогодней суете все были заняты поиском подарков и приготовлениями к празднику, поэтому никто не обращал на меня внимания. Нужно было выбрать подарок для Тима. Остановив свой выбор на шикарном одеколоне и электрической бритве, я попросила всё это красиво упаковать и положить внутрь открытку с надписью «Любимому мужу».
Заглянув по дороге на рынок, я купила большого гуся и с трудом дотащила сумки до дома. Глаза от очков жутко слезились, но я держалась героически и дошла в них почти до квартиры. Не выдержала в подъезде. Сняла очки, поставила сумки на пол и чуть не заревела от рези в глазах.
Приготовив оливье и селёдку под шубой, я принялась фаршировать гуся. Вскоре в дверь позвонили, я обрадовалась, что Тим решил приехать пораньше, и бросилась открывать дверь.
— Иду, любимый!
Открыв дверь, я почувствовала страшный удар, отлетела к стене, ударилась головой и сползла на пол, ощущая во рту вкус крови.
— Нашли, — прошептала я и издала душераздирающий крик.
— Заткнись, сука! — Один из влетевших в квартиру бандитов принял стойку из восточных единоборств, подпрыгнул и ударил меня ботинком по голове.
Я скорчилась от боли и чудом не потеряла сознание.
— Что же вы делаете... Ведь Новый год. Можно было и подождать...
Мне было горько оттого, что сейчас меня кинут в машину, увезут к Кире и я больше не увижу
