Можно ли продолжать любить мужчину, из-за которого я утратила ребёнка? Не пройдёт ли со смертью ребёнка любовь? После того как Тим сказал, что я обязана сделать аборт, я резко потеряла к нему доверие, почувствовала себя рядом с ним незащищённой. Не перерастёт ли это в настоящую ненависть? Ведь во мне природой заложена любовь, способность и желание рожать детей, а я взяла и пошла против природы, уничтожила в себе новую жизнь. Появилось необъяснимое чувство вернуть утраченного ребёнка... Я совершила то, что противоречит материнскому инстинкту. Муки терзают меня... Я будто животное в клетке... Застыла от ужаса, дрожу от страха...
Всё произошедшее — это нож в сердце. Появились стыд, раскаяние и чувство вины... Наверное, никакие хлопоты, связанные с рождением ребёнка, не сравнятся с муками совести, которые возникают, когда ребёнка уже нет.
Глава 17
Тим не пришёл ни в двенадцать, ни в час, ни в два часа. Я лежала без сна, смотрела в потолок и чувствовала себя раздавленной и пустой. Входная дверь открылась только тогда, когда кукушка в часах прокуковала ровно четыре раза. Тим закрыл дверь и, не растерявшись, голосом кукушки прокуковал ещё восемь раз, сделав вид, что сейчас ровно двенадцать часов. Радуясь своей смекалке и сообразительности, он стал раздеваться, чтобы лечь спать. Когда вошёл в спальню, я притворилась, что сплю. Ощутив жуткий запах перегара, я поняла, что Тим чудовищно пьян. Упав рядом со мной, он закрыл глаза и моментально захрапел.
Утром я почувствовала себя немного легче. Прошла на кухню, заварила себе чай, села у окна и стала наблюдать за тем, что творится на улице. Жаль, залезть на подоконник невозможно — слишком узкий. Да и никакого вида из окна... Блочная пятиэтажка напротив... Неухоженный двор с кучкой местных алкоголиков, которые вечно пили, матерились и временами даже дрались прямо на детской площадке. Вспомнился ночной Кутузовский... До Нового года оставалась ровно неделя, и я с грустью подумала о том, какая же сейчас красивая новогодняя Москва...
Через несколько минут на кухне появился изрядно помятый Тим. Схватил бутылку воды и стал жадно пить прямо из горлышка.
— Радка, у нас рассольчика нет? Что-то я хреново себя чувствую. Сушняк бьёт, легче сдохнуть.
— Нет, — сухо ответила я, глядя на его потрёпанный вид. — Выпил вчера хорошо?
— Перебрал.
— А как же ты в таком состоянии доехал?
— Я в ресторан туда и обратно на такси ездил. Я же понимал, что выпивать буду, поэтому машину не брал.
— Ты когда вчера пришёл?
— Ровно в двенадцать, как обещал. Когда заходил, как раз кукушка кукукала. Ровно двенадцать раз. Не слышала, что ли?
— Какая-то странная кукушка у нас стала, — заметила я. — Она прокуковала ровно четыре раза, потом сказала: «Вот сука», потом прокуковала ещё четыре раза. Затем захихикала, выматерилась, прокуковала ещё два раза, рухнула на пол, застонала от боли, ещё раз выматерилась и прокуковала ещё пару раз, с грохотом уронив стоящую в прихожей тумбочку...
Не успела я договорить, как мы с Тимом одновременно рассмеялись.
— Любимая, ну прости, я немного задержался. Надо было обсудить с заместителем несколько важных вопросов.
— В таком-то состоянии?
— Рада, между прочим, зря смеёшься. Большинство рабочих вопросов положительно решается именно по-пьяни. По-трезвяку мы никак не можем договориться и прийти к общему знаменателю, а вот как выпьем, после непродолжительного спора сразу находим общий язык.
— Кстати, через неделю Новый год. Наш первый с тобой семейный праздник.
— Здорово! Наготовим всяких вкусностей, купим шампанское и будем вдвоём отмечать, — сказал Тим и пошёл принимать душ.
В ванной зашумела вода. Я услышала сигнал телефона о том, что пришло сообщение, и, вернувшись в спальню, взяла лежащий на тумбочке мобильник Тима. Не удержавшись, прочитала:
Кровь бросилась мне в голову. Очень больно закололо внизу живота. Я стала жадно глотать воздух и легла на кровать, чтобы не потерять сознание. Перед глазами всё поплыло. Полежав пару минут, я вновь потянулась к мобильному и прочитала ещё одно сообщение:
Услышав, что открывается дверь в ванной, я тут же положила мобильный на место. Неделю назад, перед тем как уйти на работу, Тим взял из нашей общей заначки приличную сумму. Вчера сказал, что вкладывает деньги в развитие бизнеса. Врал. Оказалось, он покупал на эти деньги своим бабам побрякушки. И это при том, что в нашей копилке денег уже не осталось. Да и жили-то мы только на мои, ведь все свои Тим потратил на цветы. Странно... Мы живём уже два месяца, а он не принёс в семью ни копейки. Зато деньги на подарки женщинам всегда находит.
Сама мысль о том, что у Тима есть другие женщины, привела меня в ярость. Боже, мой Тим мне изменяет... Но почему? Мы ведь только стали вместе жить?
Тим гремел на кухне посудой, а я положила на голову подушку, стараясь его не слышать. Мне было больно думать о том, что, пока я лежала здесь больная и несчастная, он проводил время в объятиях другой женщины. Неужели моя любовь оказалась для него невыносимым бременем? Ведь он же сам говорил, что мы семья, а в семье кроме желаний существуют и обязательства, моральные нормы. Почему изменяют любимым женщинам? В том, что Тим меня любит, я не сомневалась, только вот его любовь была достаточно странной. Я, конечно, понимаю, что мужчина по натуре охотник, ему нужны подвиги и приключения. Но ведь эти сообщения не просто от девушек на одну ночь... Эти эсэмэски говорят о продолжительных связях. Да не с одной, а сразу с двумя. Хотя если покопаться в его телефоне ещё, уверена, дело этими двумя особами не ограничится.
Если он думает, что я буду мириться с его изменами, то глубоко ошибается. Быть может, его стал раздражать мой контроль, вопросы, где он был, с кем и почему задержался, мои слезы... Или расспросы- допросы подтолкнули его к изменам? Хотя мой внутренний голос подсказывал, что Тим имел связь с этими женщинами ещё до меня и, если мы расстанемся, будет иметь и после меня.
Я всегда знала, что мужики — обычные кобели. У них в крови слишком много гормонов. Когда видят длинные ноги или красивую грудь, не могут не оглянуться. А оглянувшись, не могут не познакомиться и не затащить новую девушку в постель, чтобы опробовать её сексуальные возможности. Мысль, что всю оставшуюся жизнь придётся спать с одной женщиной, приводит их в ужас.
А может, Тиму не хватает хорошего секса? Хотя до этих сообщений мне всегда казалось, что его всё устраивает. Но ведь основа прочной семьи — доверие. О каком доверии может идти речь после этих эсэмэсок?! Или Тим меня своей семьёй не считает? Может, просто живёт со мной по инерции, и всё? Считает, что никакая мы не семья, а любовники? Если мужчина искренне любит, он не будет ходить налево. А если отношения построены не на любви, результат непредсказуем.
Неужели Тим не любит, а просто играет в любовь? Даже если и любит, его любовь слишком болезненная и неестественная. Верность — это осознанный выбор. Говорят, на сторону мужчина ходит за тем, чего не хватает дома. Мне до последнего казалось, что у нас всего хватает. Безумный ищет бури,
