Молния ударила всего в нескольких ярдах от суденышка.
— Мы находимся в лодке, на которой установлен большой медный шар, а вокруг — масса соленой воды, — усмехнулся Дидактилос. — Бедн, большое тебе спасибо.
— И храмы богов получили бы достойное освещение, — быстро добавил Бедн.
Дидактилос постучал тростью по корпусу лодки.
— Великолепная идея, но где ты возьмешь столько кошек?
Волны становились все выше и выше.
— Прыгай в воду! — заорал Ом.
— Зачем? — удивился Брута.
Очередная волна едва не перевернула лодку. Дождь шипел на поверхности шара, и во все стороны летели обжигающие капли.
— Нет времени объяснять! Прыгай за борт! Так будет лучше!
Брута поднялся на ноги и схватился за поддерживающую шар раму, чтобы сохранить равновесие.
— Сядь! — закричал Бедн.
— Я пойду прогуляюсь, — сказал Брута. — Некоторое время меня, возможно, не будет.
Лодка закачалась, и он полупрыгнул-полуупал в бурлящее море.
Молния ударила прямо в медную сферу.
Вынырнув на поверхность, Брута успел разглядеть раскаленный добела шар и «Лодку Без Имени», несущуюся по волнам, точно комета. Винт едва касался воды. Очень быстро суденышко исчезло за стеной дождя и тумана. А еще через мгновение шум бури перекрыл глухой взрыв.
Брута поднял руку. На поверхности, выдувая воду из ноздрей, показался Ом.
— Ты говорил, что так будет лучше! — закричал Брута.
— По крайней мере, мы еще живы! И держи меня повыше над водой! Сухопутные черепахи не умеют плавать!
— Но они могли погибнуть!
— Хочешь к ним присоединиться?
Волна накрыла Бруту с головой. На миг мир заполонила звенящая в ушах темно-зеленая пелена.
— Я не могу грести одной рукой! — закричал он, вынырнув на поверхность.
— Мы спасемся! Она не посмеет!
— О чем ты?
Еще одна волна накрыла Бруту, потянув его вниз за рясу.
— Ом?
— Да?
— По-моему, я все-таки не умею плавать…
Боги не склонны к самоанализу. От этой характерной черты их выживание практически не зависит. Обычно хватает способностей обманывать, угрожать и ужасать. Будучи способным, повинуясь своему случайному капризу сравнять с землей целый город, ты вряд ли станешь тратить время на спокойные размышления и анализ происходящего с точки зрения другого человека.
Однако во всей множественной вселенной тысячи мужчин и женщин, наделенных гениальными способностями и чувством сопереживания, посвятили свои жизни служению божествам, которые не способны переиграть их даже в домино. Например, сестра Сестина Щеботанская прошла по горячим углям только ради того, чтобы обличить местного вздорного королишку и выдвинуть философию разумной этики в честь богини, которую на самом деле интересовали лишь прически. Брат Зефилит Клатчский оставил свои обширные владения и семью, дабы посвятить свою жизнь уходу за сирыми и убогими, — а все в честь невидимого бога Ф'рума, который, согласно общему мнению, был настолько глуп, что собственную задницу и ту не мог отыскать — даже если бы у него была задница и были руки, которыми можно было бы ее нащупать. Сообразительность богам ни к чему, если рядом есть смышленые люди, которые готовы выполнять за них всю умственную работу.
Морская Королева, по мнению своих коллег, тоже особым умом не блистала. Но в ее мыслях, когда она опустилась на глубину, подальше от штормовых волн, чтобы чуть-чуть поразмыслить, определенная логика присутствовала. Маленькая лодка была заманчивой целью… однако сейчас появилась другое судно — более крупное, полное людьми и стремящееся прямо в центр
Эта дичь была куда более соблазнительной.
Морская Королева всегда отличалась ветреностью.
Кроме того, в смысле жертвоприношений она сама себя обслуживала. И интересовало ее, в основном, количество.
«Плавник Господа» летел по гребням волн, и ветер рвал его паруса. Капитан, по пояс в воде, трудом добрался до носа, где, схватившись за леер, стоял Ворбис, явно не замечавший того факта, что корабль пребывает уже в полупогруженном состоянии.
— Господин! Нужно убрать паруса! Нам их не обогнать!
Зеленые молнии прыгали по верхушкам мачт. Ворбис повернулся. В адской бездне его глаз плясали дьявольские искры.
— Все это во славу Ома, — изрек он. — Вера — наш парус, а слава — порт назначения.
Терпение капитана иссякло. Насчет религии он ничего не мог сказать, но что касается моря — он вот уже тридцать лет бороздил морские просторы и кое-чему выучился.
— Наш порт назначения — морское дно! — закричал он.
Ворбис пожал плечами.
— А я и не утверждал, что по пути не будет остановок.
Капитан некоторое время пристально смотрел на него, после чего удалился прочь по бешено раскачивавшейся палубе. Весь его опыт свидетельствовал о том, что подобные шторма просто так не возникают. Невозможно за секунду переместиться из штиля в центр ревущего урагана. Море здесь ни при чем. Это что-то личное.
В грот-мачту ударила молния. Из темноты донесся чей-то крик, и на палубу рухнула огромная масса парусов и всяческого такелажа.
Капитан полуподплыл-полувскарабкался к штурвалу, у которого маячила тень рулевого, окутанная брызгами и, мрачным сиянием шторма.
— Живым нам не выбраться!
— АБСОЛЮТНО СОГЛАСЕН.
— Нужно оставить корабль!
— НЕТ. ВОЗЬМЕМ ЕГО С СОБОЙ. ОН МНЕ НРАВИТСЯ.
Капитан наклонился ближе к рулевому.
— Боцман Коплей, это ты?
— НЕ УГАДАЛ. ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА?
Корпус налетел на подводную скалу и громко затрещал. Сразу за этим в единственную оставшуюся мачту вонзилась молния, и «Плавник Господа» сложился, будто бумажный кораблик, слишком долго пробывший в воде. Расщепившись, деревянные брусья фонтаном взлетели в грозовое небо…
Наступила неожиданная бархатная тишина.
Капитан ясно помнил ход последних событий. И связаны они были с водой, звоном в ушах и ощущением холодного огня в легких. Впрочем, воспоминания эти уже отступали. Он подошел к лееру, шаги его гулко раздавались в тишине, и заглянул за борт. Корабль, еще недавно разбитый о скалы, снова был цел и невредим. В некотором роде.
— Э-э, — сказал капитан. — Похоже, у нас закончилось море.
— АГА.
— И земля куда-то подевалась.
Капитан похлопал по лееру. Тот выглядел серым и несколько прозрачным.
— Э-э… Это дерево?
— МОРФОЛОГИЧЕСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ.
