мельчайших подробностей знала свой родной город и с готовностью согласилась быть гидом молодых парижан.

Прежде всего, разумеется, она вывела их на Кэнонгейт и показала мрачный феодальный замок с четырьмя толстыми зубчатыми башнями по углам, перед которыми стояли часовые в старинных шотландских костюмах: юбки из зеленой материи, клетчатые пледы и сумки из козьего меха, свисавшие чуть ли не до земли. Впрочем, замок был не очень большой и походил скорее на загородную резиденцию.

– Это и есть Холируд, дворец прежних властителей Шотландии, где совершилось столько печальных событий, – торжественным тоном пояснила мисс Ламберт. – Историк мог бы вызвать тут немало царственных теней, начиная с злосчастной католички Марии Стюарт и кончая старым французским королем Карлом Десятым.

Потом, по пути к памятнику Вальтеру Скотту, затейливой готической башне со стрельчатыми арками, у подножия которой установлена на высоком пьедестале мраморная статуя писателя, мисс Ламберт обратила внимание туристов на старинное неказистое здание – гостиницу, где останавливался Уэверли и куда портной принес ему знаменитый боевой наряд из тартана. Подробности из жизни героев Вальтера Скотта его фанатичной почитательнице казались не менее значительными, чем исторические реликвии Эдинбурга вроде асимметричного дома лидера шотландской Реформации Джона Нокса, которого, не преминула заметить мисс Ламберт, не соблазнили улыбки Марии Стюарт.

Экскурсии по городу, включая и осмотр замечательной Национальной галереи Шотландии, открытой для обозрения в 1859 году, незадолго до приезда Жюля Верна, заняли три полных дня. Самое же эффектное зрелище мисс Ламберт приберегла напоследок.

Она повела своих спутников в Королевский парк, мимо дворца и аббатства Холируд, над которыми вздымаются крутые холмы, увенчанные Троном Артура, огромной базальтовой скалой в семьсот пятьдесят футов, чья одинокая вершина господствует над окружающими возвышенностями. Поднимаясь по тропе, вьющейся по ее склону, молодые люди меньше чем за полчаса достигли вершины, похожей на львиную голову, если смотреть на нее с запада.

Они сели на камни и опустили глаза. У ног расстилалась панорама Эдинбурга. Вот как ее описывает Жюль Верн.

«Чистенькие, прямые кварталы нового города, нагромождение домов и причудливая сетка улиц Старой коптильни… От столицы лучами расходились прекрасные, обсаженные деревьями дороги. На севере залив Ферт-оф-Форт, подобно морскому рукаву, глубоко врезывался в берег, в котором открывался порт Лит. Выше, на третьем плане, развертывалось живописное побережье Файфского графства. Эти северные Афины соединялись с морем дорогой, прямой, как Пирей.[29] К западу расстилались чудесные песчаные пляжи Ньюхейвена и Портобелло, где песок окрашивал в желтый цвет первые волны прилива. Даль оживляли рыбачьи лодки и два-три парохода, поднимавших к небу султаны черного дыма. За всем этим зеленели необозримые поля» («Черная Индия», гл. 17).

Поезд Эдинбург – Глазго. В открытые окна вагона врывается живительный воздух. Зелень деревьев, изменчивые оттенки растений, небесная лазурь развертывают перед взорами пассажиров богатую гамму красок. С моста, переброшенного через Клайд, они любуются морскими судами, заходящими из одноименного залива в эту полноводную реку.

На ночь Жюль Верн с Иньяром остановились в «Королевском отеле», чтобы утром отправиться на вокзал. Между торговой столицей Шотландии, которую решено было осмотреть на обратном пути, и южной оконечностью озера Лох-Ломонд по железной дороге насчитывается не более двенадцати миль. В поезде нашим парижанам посчастливилось встретить французских туристов, которых сопровождал опытный гид, молодой розовощекий шотландец по имени Джеймс Старр.

Джеймс Старр – один из героев «Черной Индии». Описание экскурсии по стране озер мы заимствуем из главы восемнадцатой – «От Лох-Ломонд к Лох-Кэтрин».

– Итак, мы отправляемся на родину Роб-Роя и Фергуса Мак-Грегора, так поэтично воспетую Вальтером Скоттом! – воскликнул мистер Старр, когда прозвучал третий удар колокола. – Пока вы будете осматривать страну, я буду рассказывать вам ее историю.

Поезд остановился в Баллохе, возле деревянной эстакады, у самого берега озера. Туристов, совершающих экскурсии по озерам, ожидал пароход «Синклер». Мистер Старр быстро собрал деньги и купил билеты до Инверснайда, на северной оконечности озера.

Жюль Верн перебегал с борта на борт, без конца расспрашивая гида, который, впрочем, и без расспросов с энтузиазмом рассказывал о стране Роб-Роя по мере того, как она проходила перед глазами. Вскоре пароход очутился среди целого роя островков. «Синклер» описывал восьмерки, огибая их крутые берега, пробираясь между ними в узких проливах. Пейзаж беспрерывно менялся: то проступали одинокие долины, то хаотическое нагромождение скал, то дикие ущелья, ощетинившиеся отвесными утесами.

– У каждого из этих островов, – говорил Джеймс Старр, – есть своя легенда и, быть может, своя песня, как и у гор, окаймляющих озеро. Без особого преувеличения можно сказать, что история этой страны написана гигантскими буквами – островами и скалами…

Затем, после эффектной паузы, он обратился к Жюлю Верну, словно позабыв о других туристах:

– Взгляните на эти острова! Вот Меррей со своим старым фортом Леннокс, где жила престарелая герцогиня Олбени, когда потеряла отца, мужа и двоих сыновей, обезглавленных по приказанию Иакова Первого… Вот остров Клар, остров Кро, остров Topp… Природа здесь не поскупилась на выдумку. Рядом с дикими, скалистыми островами – округлые и зеленые, поросшие лиственницей и березой либо целыми полями пожелтевшего засохшего вереска…

«С приближением к маленькому порту Лесс ширина озера, достигавшая от трех до четырех миль, несколько уменьшилась. На мгновение мелькнула старая башня древнего замка. Потом «Синклер» снова взял курс на север, и взорам туристов открылась гора Бен-Ломонд, возвышающаяся почти на три тысячи футов над уровнем озера».

– Отсюда, с ее вершины, видны две трети нашей старой Каледонии, – продолжал свои пояснения мистер Старр. – Здесь, у восточного берега озера, издавна жил клан Мак-Грегора. Невдалеке отсюда пустынные ущелья не раз обагрялись кровью в стычках между якобитами и ганноверцами… Бен-Ломонд, последняя вершина Грампианской цепи, вполне заслуженно воспета нашим великим романистом…

Озеро постепенно сужалось, вытягиваясь к северу. Горы все теснее сжимали его с двух сторон. Пароход обогнул еще несколько островов и островков. Наконец, оба берега сошлись, и «Синклер» остановился у пристани Инверснайда.

После короткого привала туристы решили отправиться дальше на озеро Лох-Кэтрин, воспользовавшись экипажем с гербом семьи Бредалбейн – той самой, которая некогда снабжала водой и дровами изгнанника Роб-Роя. Теперь потомки этой почтенной семьи извлекали доходы от своей былой славы, занимаясь обслуживанием туристов.

Великолепный кучер в красной ливрее собрал в левой руке вожжи попарно запряженной четверки, щелкнул длинным бичом, и многоместный экипаж, нанятый мистером Старром, стал медленно подниматься по склону крутой горы вдоль русла извилистого потока. По мере подъема постепенно вырастала вся горная цепь и на ней вершины Аррохара, господствующие над долиной Инверюглеса. Узкие ущелья, зловещие известковые утесы, от времени и климата приобретшие твердость цемента, обветшалые овечьи загоны и жалкие хижины пастухов, похожие на звериные логовища, – вся эта местность между Лох-Ломонд и Лох- Кэтрин казалась бы совсем дикой, если бы на дорогу не выбегали белоголовые ребятишки, провожавшие изумленными взглядами блестящий экипаж, будто впервые его видели.

– Вот места, которые особенно заслуживают названия страны Роб-Роя, – сказал Джеймс Старр. – Здесь добродетельный олдермен Николь Джарви, достойный сын своего отца-декана, был схвачен людьми графа Леннокса. Вот на этом самом месте он повис, зацепившись штанами, которые, к счастью, были сшиты из добротного шотландского сукна, а не из легкого французского камлота!

– Не будем говорить о качестве тканей! – обиженно прервал гида пожилой толстяк, оказавшийся владельцем мануфактурной фабрики в Авиньоне. – Кстати, нельзя ли узнать, мистер Старр, почему вдоль дороги кое-где попадаются кучи камней, сложенных в форме пирамид?

– Я вполне могу понять ваши чувства, – невозмутимо ответил гид с чуть заметной улыбкой. – Что касается «пирамид», то это кэрны. В старину каждый прохожий должен был положить сюда камень, чтобы почтить героев, спящих в этих могилах. Ведь старинная гэльская поговорка гласила: «Горе тому, кто пройдет