слова. Часто 'у' читалось как 'о', а 'з' как 'ж'. Звонкие согласные звучали глухо: 'д' звучало как 'т', 'б', как 'п' и т. д. почти как в современном русском.

* * *

Остановимся на двух заключительных строках надписи 'А' - главной этрусской надписи на золотой пластинке из Пирги, найденной сравнительно недавно. В русской транскрипции получим: 'Авил ени ака пулу мква'. Перевод, полученный этрускологами из сравнения с рядом помещенным финикийским текстом, гласит: 'Годы как звезды'. Применим сформулированные правила этрусского письма. 'Ени' - они. 'Пулу' - поло, поле. 'Ака' - яки, яко, как. 'Мква' - маково (пропущены гласные, как это часто бывало в древних текстах). Получим перевод: 'Годы они как поле маково'. Подобные примеры не должны удивлять: словно ветви могучего дерева современные языки сходятся к общим корням, к общим истокам.

Примерно на месте первопоселенцев Чатал-Хююка обосновались хатты, затем хетты. Многие корни хаттских и хеттских слов перешли в славянские языки. Вот пример: медь по-хеттски называлась куваной. Корень этого слова остался в глаголе 'ковать'. Хаттское 'свит' (свет) перевода не требует.

В хаттском языке есть важное слово 'капрас'. Его переводят как 'леопард'. Но это не просто леопард, а священный леопард. Корень 'кап' остался в этрусском слове 'капен-кепен' - жрец и в славянском 'капище' - святилище. Священный леопард хаттов - наследие глубокой древности, роль его подобна ягуару у мифических атлантов, а также у майя и их далеких предков.

Именно этрусский язык наряду с хаттским и хеттским, по-видимому, помогает установить связь между русскими корнями. Этрусское 'пуя, поя' - это поилица. 'Пуин' (буйный) такого же корня и означает буквально 'опоенный'. 'Пуя' напоминает и о богине-матери из Чатал-Хююка. 'Торна' - дорога - указывает на глагол 'торить', который так прочно вошел в современный язык, что выражения 'торная дорога', 'торить дорогу' не наводят на мысль о тавтологии.

Этруски - это, образно говоря, лист, оторванный от малоазийского, понтийского дерева. В этой связи можно вспомнить рутенов. И в 'Слове о полку Игореве' упоминаются не венециане, а 'венедици' - венедичи, венеды, тоже пришельцы из Атлантиды.

* * *

Память о катастрофе и страшном потопе осталась в этрусском слове 'тупи'. Если вспомнить, что мягкого знака тогда не было, а его функции на конце слов выполняла буква 'и', а также что звук, изображаемый буквой 'у', произносился близко к 'о', это слово можно записать в русской транскрипции так: 'топь'. Означает оно потоп, кару, ведь по представлениям того времени потоп был карой божьей. Именно так произошли, по-видимому, русские слова 'топь', 'топить', 'потоп', 'утопленник' и др.

Конечно, звучание древнего слова, сходного по форме с современным, еще не обеспечивает сходства смысла. Возможно, так и обстоит, например, с глаголом 'схин' - брать. Цепочка 'схин - скин - сгин - сгинуть' указывает (правильно ли?) на иное значение.

Есть в этрусском языке трудное слово 'лаутни'. Перевод его по существу выполнен. Слово означает зависимую группу людей, рабов например. Есть и другие переводы этого термина: домочадец, вольноотпущенник, член семьи. Обратим внимание на звучание слова: лаутни - лаудни - людни - люди. Ясно, что буквы для звука 'ю' не было, приходилось изображать его с помощью двух букв. Много позже слово это как бы вернулось в выражениях 'люди графа' такого-то, 'людская' и др.

В сложном термине 'зилак мехл расенал' можно уловить уже знакомые созвучия. Перевод, по- видимому, должен звучать так: 'предводитель силы расенов'. Это соответствует и контексту. Некоторые исследовали - сторонники той точки зрения, что этруски не осознавали себя ни единым племенем, ни единым государством. Да, города этрусков - это скорее всего государства-полисы. Тем не менее этруски, основавшие двенадцатиградье, осознавали свое единство. У них существовал обычай вбивания гвоздя в стену храма (гвоздь по-этрусски 'клувень' - 'головень', потому что похож на головастика). Когда на стене храма не останется свободного места от вбитых гвоздей, народ этрусков, по их собственным поверьям, должен исчезнуть.

В большинстве своем этруски - простые 'лаутни': пахари, мастеровые, моряки, строители. Рисунки на зеркалах отражают глубокое и точное проникновение в психологию человека. Они показывают также, что этруски ценили юмор. На одном из рисунков молодец утолил жажду из фонтана, выполненного в виде головы льва, из пасти которого бьет струя воды - она заменяет зверю язык. Герой сцены говорит льву: 'Хед еле!' (Иди следом за мной!) Каменный зверь отвечает: 'Тиге се!' (Тяни это (струю воды)!)

Тин - главный бог этрусков, бог дня, света. Так же звучит этрусское слово 'день'. Но тот же корень и в китайском слове 'тьен' - небо, и в японском переосмысленном 'тен'. Исследователь, не подозревающий о существовании восточной Атлантиды, тщетно будет сопоставлять и ворошить тексты на разных языках, не умея, к примеру, объяснить наличие в тюркских языках славянских корней. Разумеется, еще прежде Китая и Японии, бывшей некогда частью материка, восточные атланты и их потомки достигли Индии.

* * *

...Сыны леопарда в свое время были силой, способной опрокинуть атлантов. Много тысячелетий спустя Этрурия или Скифия (занимавшая территории Закавказья вплоть до Палестины) были лишь тенями былого величия восточной Атлантиды.

Катастрофа, которой еще не знала Земля, уничтожила не только Атлантиду Платона, но и все города Восточной Атлантиды - родины праязыка. Только спустя 2 тысячи лет начали подниматься первые поселки, в основном на континенте, вдали от берегов. Так возник Чатал-Хююк (название современное), Иерихон.

Но даже 4 тысячи лет спустя районы побережья не достигли былого расцвета. Древнейшие племена лишь частично оправились от страшных потерь. Они сохранили язык и культ леопарда. Позже их потомков назвали пеласгами. В дрейнейших финикийских, критских, малоазийских, эгейских поселках говорили на том же праязыке. На рубеже 3 - 2-го тысячелетия до н.э. из континентальных районов пришли греки-ахейцы, племена которых в древности менее пострадали от катастрофы, так как районы их обитания не были связаны с морем и не подвергались опустошению стихиями, уничтожившими Атлантиду.

Подлинные варвары-греки захватили территорию современной Греции, разрушили города пеласгов, их крепости, сровняли с землей крепость Пеласгикон, на месте которой лишь через полторы тысячи лет построили Парфенон. Многие из пеласгов переправились на Крит, спасаясь от вторжения. На Крите до этого процветали города пеласгов-минойцев. Письменность их прочитана, но не понята до сих пор. Язык их неизвестен лингвистам, хотя это и есть, вероятно, тот праязык, на котором говорили лидийцы, ханаанеи, киммерийцы, трипольцы, этруски, жители Трои и многие, многие другие племена, близко родственные пеласгам ('белым богам' древности). В период после гипотетической гибели Атлантиды начинается, образно говоря, новый виток человеческой истории.

В середине 2-го тысячелетия до н.э. греки добрались и до Крита. Полнокровное искусство минойцев- пеласгов уступает место сухой и безжизненной стилизации. Традиционные для минойской живописи мотивы - цветы, морские звезды, осьминоги на вазах дворцового стиля - исчезают или перерождаются в абстрактные графические схемы.

И все же ахейская культура греков смогла многое заимствовать от минойцев, потомков восточных атлантов. В том числе линейное слоговое письмо, религиозные обряды вместе с самими богами, водопровод, фресковую живопись, фасоны одежды и многое другое.

Примерно через 700 лет наступил расцвет ахейской микенской культуры. Но на земли Греции и прилегающие районы обрушилось новое нашествие греков-варваров, известных под именем дорийцев. После него начался новый период греческой истории - гомеровский, по имени певца Гомера. Дорийское завоевание отбросило Грецию на несколько столетий назад. Дворцы, цитадели и целые города лежали в развалинах. Даже в Афинах, не разграбленных дорийцами, акрополь был покинут жителями. Произведения искусства дорийского периода по своему художественному уровню отделены пропастью от минойских или микенских времен. Время не просто замерло на 2 тысячи лет - оно как бы вернулось назад.

...Знакомство с кроманьонским искусством не может не привести к любопытным выводам. Уже на заре предыстории человечества кроманьонские мастера умело передавали движение, повадки животных. Они использовали скромную цветовую гамму, но их произведения, насчитывающие 20 - 15 тысяч лет, поражают именно сегодня, когда художники открыли новые направления в живописи. Как отмечалось выше, некоторым шедеврам в пещерах Ласко, Дордонь, Альтамира и других нет аналогий в современном искусстве, настолько они совершенны в главном - в способе передачи движения и состояния. Но у кроманьонцев не было