своим гипархатом в первые же тысячные. К сожалению, аппаратура «Черной дыры» не сохранила ни его имени, ни титула. Так что санаторий идеально соответствует своему названию. В стороне от всего и всех, окруженный незаселенными Фрагментами, спрятанный в скоплении курьерских Прямых Тоннелей, этот объект изначально был организован так, чтобы случайный путник не мог сюда забрести. На миллионы парсек вокруг отсутствуют не только Входы-Для-Всех, но и межфрагментарные Узлы. Этого места нет в сохранившихся картах Фрагмента. Вполне возможно, его не было и в Полной Карте. Таким образом, обнаружить санаторий попросту невозможно. Когда-то здесь прятались от мирской суеты родственники, друзья или иные редкие счастливцы, удостоенные чести быть приближенными к сановному владельцу.

Теперь здесь живут двое. Юный воин и его Хозяюшка. Двадцать и пятнадцать – слишком малый возраст, чтобы познать жизнь в ее безобразной простоте. Они дети, просто дети…

Двое – в комнате Всеобщей. Включен канал обзора, на ковре стоят вазы с фруктовыми брикетами и баллончики с соком, дыхательная смесь ароматизирована хвоей. Уют.

– От маршрута я не отклонялась, – виновато говорит девочка, – шла только по тем Нитям, которые ты мне дал. Чего ты психуешь, не понимаю? Сам же мне информационную подкладку кодировал.

– Она не понимает! – раздражается Свободный Охотник. – Я возвращаюсь, а ее дома нет, хотя еще сотую назад должна была прилететь.

– Гип Связи немного задержал, уже в самом конце. Всякой ерундой.

– Рассказывай.

– Ну, начала с Окраины, с почти-нулевых цифр Первой Косой Координаты, смещаясь по нулям к Минусовой. Вот, отсюда. – Она берет шар настройки, активизируя Всеобщую, и показывает место. – Видишь, точно по твоим маршрутам. Была в гипархатах Пустоты с пятого по одиннадцатый… Ненормальные там люди – живут себе, Тоннели не патрулируют, Узлы не блокируют, капсулами не запасаются. Гипы у них все старые, разговаривать ни о чем серьезном не хотят, только и делают, что турниры по чет-нечету устраивают. Ну, еще молятся, когда совсем нечего делать.

– Кому они молятся, Священной Восьмерке? Или непосредственно Началу?

– Там считают, что «начал» было много.

Юноша кивает:

– Ясно, много-началие доползло и до этого Октаэдра. Катимся в прошлое все быстрее и быстрее. Забавно…

– Да, смешные гипархаты. Дамы всё меня выспрашивали, какие длины рук и ног приняты в моем гипархате. А в трехмерке – вообще… О войне будто не слышали. Короли и президенты Фрагментов никак базы и крепости поделить между собой не могут… Ой, вру. В Одиннадцатом почему-то было введено военное положение, хотя звероидами там и не пахнет.

– С ними граничит Четырнадцатый, который уже ввязался в войну, – поясняет Свободный Охотник. – Твари раздавили один из Фрагментов, вот здесь, на средних цифрах. – Он также берет шар настройки и показывает. – Так что твари потихоньку просачиваются.

– В Одиннадцатом, кстати, инженеры из безопасности проверяли мою Печать, долго-предолго. – Девочка утыкает тонкий пальчик в перламутровую прядь волос, выбивающуюся из короткой челки. – Даже волосинку вырвали для анализа на Истинность. Микропробу кожи с головы взяли, в том месте, где знак.

– И каковы результаты анализов? – смеется Свободный Охотник.

Хозяюшка вскакивает с ковра.

– Нечего хихикать! – шипит она. – Я Истинная, понял? Моя печать – Печать гипа! Я – дочь гипа!

– Да сядь ты, дурочка, – воин смеется. – Конечно, Истинная, кто же сомневается? Я просто хотел напомнить, чтобы ты была осторожнее.

– Печать гипа нельзя подделать, – надменно возражает Хозяюшка. – Так же, как цветную прядь бесполезно состригать, все равно вырастет не хуже старой. Не беспокойся, я не зря столько времени в учебной ячейке просиживаю.

– Ну-ну, – ободряет он. – Посидела в учебной ячейке и теперь ничего не боишься?

– Чтобы изменить корни волос, – она опять дотрагивается до своей головы, – нужно подделать не только рисунок и химический состав печати, но и расшифровать кодировку перстня. Вот так-то! Кстати, перстень у меня всегда на пальце, если кто-то засомневается.

Она стоит, глядя на воина сверху вниз – обиженная и рассерженная одновременно.

– И вообще, мне надоели твои вечные шуточки, – добавляет она. – «Принцесса без королевства», и все такое.

– Перстень можно заполучить разными способами, например, снять с трупа, – спокойно говорит Свободный Охотник. – Или со взятой в плен жены гипа. Потом приложить к голове новорожденного. И получится симпатичная «дочь гипа», ничуть не хуже тебя. Согласись, инженеры из безопасности обязаны рассуждать похожим образом.

– Чтобы поставить Печать новорожденному, сначала нужно приложить перстень к собственной голове! – кричит девочка. – А моя мать… Разве ты забыл? Зачем ты так, ну зачем!.. – Она закрывает лицо руками.

– Перестань, глупая. – Молодой человек приподымается, тянет ее на ковер. – Иди сюда, садись. Не шучу я, как ты этого не понимаешь? Тебя легко могли заподозрить в том, что ты не принадлежишь к кругу Истинных и что на самом деле ты шпионка. Если не тварей, то какого-нибудь воровского Клона из Центра. Не забывай – твоего гипархата не существует уже пятнадцать Единиц, а в Галактике не осталось ни одного человека, который бы помнил тебя с младенчества. Поэтому я прошу – носи с собой комплект семейных записей постоянно, как бы ни было тебе больно, и запись завещания твоей матери носи, и тем более запись ее гибели. Ситуация резко изменилась, Хозяюшка, ты просто многого не знаешь.

Дочь гипа покорно садится рядом с ним. Она уже вовсе не надменна и не разгневана. Маленький, усталый человечек. Она обнимает героя за плечо и тихонько говорит:

– А задержалась я потому, что гип Связи просил меня войти в его род. Предложил мне одного из своих сыновей. Я же не могла сразу отказать, правда? Это неприлично, я должна была подумать, ну хотя бы одну сотую времени.

Свободный Охотник притягивает ее к себе, нежно гладит по голове, стараясь не тронуть Печать.

– Неужели ты им отказала?

– Конечно.

– Почему?

– А ты что, не понимаешь?

Хозяюшка стремительно краснеет.

– А ты что, не понимаешь, – передразнивает ее Свободный Охотник, – что сможешь выйти замуж только за Истинного? По-моему, зря отказалась.

– Дурак, – лицо девочки почти пылает. – Ну и подумаешь. Значит, я никогда ни за кого не выйду замуж.

– Надо же, такой человек предложил тебе свое имя и свой дом, – задумчиво продолжает герой. – Это хорошо. Ты не представляешь, как это хорошо. Несмотря ни на что, тебя все-таки признали, тебя впустили в высшее общество.

Девочка долгим взглядом смотрит на Свободного Охотника – серьезно, глаза в глаза. По-взрослому.

– Пока ты не снимешь этот дурацкий платок и не покажешь мне голову, я плевала на всех Истинных, вместе взятых, – неожиданно говорит она. – Я бы и Генеральному отказала, понял?

– Не трогай! – рывком отодвигается тот. – Убери руки!

– Ну почему ты все время какими-то жуткими тряпками обматываешься? А то даже вуаль зачем-то набрасываешь…

– Сколько раз объяснять? Шрамы там, болячки, некрасиво там. Спать потом не сможешь, не для девчонок это… Кстати, в учебной ячейке тебе объяснили, сколько Единиц тому назад из Метро вышвырнули последнего из Генеральных?

– Отстань.

– Ответ неверный. Учи историю получше, чтобы не бояться приставаний со стороны призраков.

Она отворачивается, кусая губу:

– Если ты не Истинный, то я… я не знаю, что тогда…