— Прошу прощения, — спохватился Сергеев, взглянув на часы. — Уже почти девять! Мне в мэрию пора, да и у вас наверняка полно работы. Ноутбук могу оставить, посмотрите на досуге всю презентацию, там полгигабайта материалов. Я думаю, Нострадамусу не отвертеться!

— Ему и так не отвертеться, — вздохнул Валентин, пододвигая ноутбук вице-мэру. — Вы его начисто разоблачили.

Валентин не кривил душой. Все эти годы он ждал подобного разговора. Казалось невероятным, что мгновенное превращение девятисот тысяч человек в образцово-показательных граждан пройдет мимо внимания сильных этого мира. Однако неделя шла за неделей, месяц за месяцем, а сильные мира сего по-прежнему интересовались только дележом рынка да откатами за экспортные контракты. Валентин понял, что серьезные люди понимают только знакомые им вещи и события, вроде кидняка или наезда; чудаки, способные всерьез рассуждать на темы позитивной реморализации, навсегда оставались в этой жизни никому не нужными чудаками. И все-таки Валентин боялся; боялся, что рано или поздно найдется человек, способный не только обнаружить демидовское чудо, но и достучаться до людей, принимающих решения.

Сейчас такой человек упаковывал свой ноутбук обратно в портфель.

Появись у меня Сергеев вчера вечером, со странным самому себе холодком подумал Валентин, я стер бы ему память. Поблагодарил бы за материалы по фаерболу, а обо всем остальном заставил забыть.

Он появился очень вовремя, писатель-фантаст: как раз в тот момент, когда стирать память уже поздно.

Кукловод, подумал Валентин. Два события на протяжении двух часов; совпадение исключено.

— Если договоритесь с Нострадамусом, — сказал Сергеев остановившись в дверях, — дайте мне знать. Очень хочется пообщаться с настоящим волшебником!

— Я вас хорошо понимаю, — улыбнулся Валентин. — Самому не терпится.

Сергеев кивнул на прощание, повернулся и вышел. Валентин взглянул на часы — девять ноль-ноль, уже опаздываю. Когда за дело берется Кукловод, время пускается вскачь.

Валентин обошел стол и стал смотреть на свободный угол кабинета, куда так и хотелось поставить кадку с пальмой. Под его пристальным взглядом — скрытые камеры однозначно распознали положение зрачков — в полу раскрылся двухметровый люк. Валентин спустился по винтовой лестнице и угодил в святая святых корпорации — подземный зал для совещаний, прозванный, как водится, бункером.

— Опаздываешь, Иваныч, — пожурил Валентина стоявший за проекционным столиком Леонид Конев.

— Сергеев заходил, — пояснил Валентин, занимая свободное место рядом с хмурым Сергеем Осиповым. По-видимому, директор корпорации по производству уже перемолвился парой слов с Коневым и теперь мысленно представлял армады тяжелых бомбардировщиков, во весь опор летящих к Банной горе. — Рассказал кое-что любопытное, но об этом позже. Начнем?

— Начнем, — кивнул Конев. — Наше очередное заседание должно было состояться двадцать девятого сентября. Однако сегодня, в восемь пятнадцать утра, нам стали известны обстоятельства, принципиально изменившие сложившуюся оценку ситуации на планете. Поэтому прошу занять свои места и расслабиться: чрезвычайное заседание Генерального штаба компании объявляется открытым. В повестке дня один вопрос — о мерах по обеспечению дальнейшей жизнедеятельности компании в условиях конфронтации с технологически равным противником.

Сергей Осипов снял очки, вытащил из нагрудного кармана замшевую тряпочку и принялся сосредоточенно протирать линзы.

— Сначала познакомимся с противником, — продолжил Конев. Он отошел в сторонку, протянул руку в сторону Расулова. — Мурат Альбертович, расскажите, с кем мы имеем дело.

Расулов поднялся, на ноги, качнул головой в ответ на повторное приглашение Конева подойти к столу и вытащил из нагрудного кармана свой наладонник.

— Отсюда покажу, — сказал он коротко, и в зале стало тихо, словно в пещере. — Про нейрохолодильник, надеюсь, все уже в курсе. Вот его основные технологические линии.

Стена за проекционным столом побелела, и на ней выросло трехствольное дерево с двумя десятками больших разноцветных листьев.

— Ого, — пробормотал Осипов и принялся с новой силой тереть очки.

— Сверхпроводящие мембраны, — подсветил Расулов самый тонкий из трех стволов. — В сочетании с пикосекундными импульсами это прямой выход на электрогравитацию. Уровень летательных аппаратов скорее всего достигнут, гравитационное сканирование маловероятно. Аппарат имел систему самоликвидации, но не был оснащен гравитационными датчиками, — пояснил Расулов в ответ на скептическое хмыканье Панарина. — Следующая линия — квантовые аккумуляторы, использовались в системе питания аппарата. Линия, как видите, тупиковая, дает только электромагнитную бомбу, Kомпактные рентгеновские лазеры и ручное оружие, пробивающее любую броню.

Сидевший перед Валентином Леонгард удовлетворенно кивнул.

— Третья линия — встроенный нейрокомпьютер, — сказал Расулов, и третий ствол замигал огненно-рыжим цветом. — Вот здесь все гораздо серьезнее. Это многослойная пространственная сеть с изменяемой архитектурой, работающая в режиме постоянного обучения. Ветвь этой технологии ведет к автономным роботам с интеллектом, приближающимся к человеческому, временем реакции в сотни микросекунд и возможностью предсказывать основные поведенческие реакции значительного числа людей в реальном масштабе времени. Вот здесь, — Расулов показал на отдельно висящий листок, — находится узловой момент развития, который мы в настоящее — время не можем проверить. В случае если создатели нейрохолодильника получат доступ к технологии холодного термояда перед ними открывается возможность создания автономных роботов, способных на равных конкурировать с роботами нашего производства.

— В нейрохолодильнике использовались аккумуляторы, — заметил сидевший рядом с Расуловым Панарин. — Как это сочетается с холодным термоядом?

— На момент проектирования холодильника термояда у них, разумеется, не было, — ответил Расулов. — Но не забывайте, что между проектом и выпуском готового изделия существует определенный разрыв. В отличие от гравитационных датчиков, встроить которые в общую схему можно за пять минут, замена источников энергии — серьезное изменение проекта. Поэтому нельзя исключать возможности, что к настоящему моменту холодный термояд у нашего противника появился. Напомню, что холодный термояд — стохастическая а не кумулятивная инновация, другими словами, он может быть открыт буквально в любой момент.

— Значит, боевые роботы, — резюмировал Конев, задрав голову к злополучному листку. — Ну хорошо, а как насчет технологий сбора информации? Я что-то вообще такой ветки не вижу!

— И хорошо, что не видите, — сказал Расулов. — Мы только потому до сих пор и живы, что со сбором информации у них совсем плохо. Вот, взгляните.

Трехствольное дерево на экране сменилось одноствольным, напоминающим