Погоди-ка, остановил себя Валентин. А может, я и в самом деле — не насовсем?

— Теперь понятно, — кивнул Валентин. — Вы правы, я там, на Земле, совсем потерял квалификацию. Конечно же, вы просчитали, что рано или поздно Кукловод устроит мне очередную катастрофу, и в результате я могу снова оказаться на Панге. Отличный момент, чтобы целиком считать память, а потом не спеша разобраться. Ну и как, получилось?

— Получилось, — кивнул Донован. — Поэтому я не особо огорчился, когда вы сразу «перешли к делу». Потом, в спокойной обстановке, посмотрю, что там во второй части бета-демы происходило.

— Значит, операция «Шеллер в пустыне» завершена? — растерялся Валентин. — А что дальше?

— А дальше то же, что и восемь лет назад, — вздохнул Донован. — Сначала с вами поговорит Акино, а потом…

Донован не стал договаривать, просто опустил глаза.

Вот и все, понял Валентин. Возвращения не будет.

Принц сделал шаг вперед и остановился прямо перед невидимой стеной, отделившей земную территорию от Пангийской.

— Вы все еще Тенз-Даль, Валентин, — сказал он и положил руку на звонкую броню заклинаний. — Панга по-прежнему выполнит любое ваше желание.

Иными словами, мне не следует здесь долго задерживаться, перевел Валентин. Или придется играть в очередном Времени Темных Сил роль главной Темной Силы.

— Позвольте мне повторить, — продолжил принц. — Панга выполнит любое ваше желание. Ни я, ни Донован, ни даже ваш учитель Хеор — никто не в силах заставить вас действовать против своей воли. Все будет так, как вы захотите. Но можете ли вы позволить себе хотеть, как вам хочется?

«Вас не удивляет это словосочетание — проблемы всемогущего?» — вспомнил Валентин. Да, сегодня я готов поговорить на эту тему!

— Даже не вопрос, — усмехнулся Валентин. — Насколько я понимаю, вы живете с этим уже несколько сотен лет? Поделитесь опытом?

— Насколько сумею, — развел руками Акино. — Не забывайте, что мое всемогущество изрядно преувеличено. В отличие от вашего.

— А мое на Земле и вовсе не действует, — парировал Валентин. — Сейчас мы в равных условиях, принц. Так что же вы мне посоветуете?

— Не будьте так уверены насчет Земли, — улыбнулся Акино. — А вместо совета я расскажу вам одну притчу. Давным давно, когда вас еще не было на Панге, а меня — в стране Эбо, жил на Побережье один могущественный тальмен. Талисман выполнял любые его желания — передвигал горные хребты, строил города, останавливал солнце. Так продолжалось сотни и сотни лет, и тальмен всегда добивался всего, чего бы ни пожелал. Но однажды во дворец к тальмену явился дикарь в ожерелье из крысиных зубов и в смердящей набедренной повязке. За сотни лет тальмен настолько привык к всемогуществу, что даже не задумался, как столь неподобающий посетитель смог пройти сквозь толпы подхалимов и лизоблюдов, в избытке ошивавшихся возле дворца? Тальмен спросил: чего ты хочешь? на что дикарь молча выхватил меч и нанес рубящий удар сверху вниз. Тальмен вздохнул и пожелал, чтобы дикарь растаял в воздухе, — таков был его излюбленный способ расправы с неугодными. Меч разрубил голову тальмена, и мозги пополам с кровью потекли по мраморному полу.

Какая же это притча, подумал Валентин. Это история самого Акино! Но чтобы Корг разрубил ему голову? Не ожидал!

— Первая проблема всемогущества, — продолжил Акино, — заключается в том, что оно никогда не продолжается вечно. У вас, Валентин, оно обычно длится всего несколько секунд, после чего отступает на месяцы и годы. Но так везет далеко не всем.

— И какова же мораль этой притчи? — полюбопытствовал Валентин. — На аллаха надейся, а верблюда привязывай?

— Я сделал для себя другой вывод, — пожал плечами Акино. — Всемогущество — неплохой инструмент, но это только один инструмент. И здесь мы сталкиваемся со второй проблемой всемогущества.

— Понимаю, — усмехнулся Валентин. — Оно не хочет быть инструментом!

— Вы уже имели дело с Могучими талисманами, — кивнул Акино. — Когда наступает Время Темных Сил, они обретают собственную волю, и не каждый оператор способен заставить их подчиняться. На следующем уровне могущества талисману уже не требуется Время Темных Сил.

— Вот даже как, — хмыкнул Валентин. — И как оно выглядит? Как талисман спорит со своим владельцем?

— Я уже рассказал как, — ответил принц. — Он просто перестает подчиняться. Чтобы вернуть утраченные возможности, человек соглашается стать рабом талисмана.

— Не понимаю, — покрутил головой Валентин. — Какое же это всемогущество, если сам ты — раб талисмана?

— Значительно большее, — ответил Акино, — чем в случае, когда выбираешь свободу.

А ведь он до сих пор рассказывает свою историю, понял Валентин. Но если Акино выбрал тогда свободу — почему я с ним сейчас разговариваю? Мозги на полу — довольно смертельная штука!

— И что же вы выбрали? — прямо спросил Валентин.

— Я похож на покойника? — улыбнулся Акино. — Разумеется, я выбрал рабство.

Валентин явственно ощутил пустоту в животе, и даже ослепительно белый солнечный свет потускнел, словно небо заволокла незаметная глазу дымка.

— Но как же?.. — начал Валентин и не решился закончить. А если Акино до сих пор раб своего талисмана? Что мне тогда делать?!

— Вот мы и добрались до третьей проблемы, — сказал принц и посмотрел Валентину за спину. — К сожалению, говорить о ней сейчас значит обречь вас на верную смерть. Даже само знание о том, что она существует, может сослужить вам дурную службу.

— Тогда зачем вы о ней говорите? — спросил Валентин.

— Мне хочется, — ответил Акино, заглянув Валентину глаза, — чтобы ваш путь отличался от моего. Вы же знаете, как я ценю, — он сделал паузу и чуть-чуть прищурился, — культурное многообразие!

Многообразие это запросто, подумал Валентин. У меня на Земле от этого многообразия уже искинты с ума сходят. Только дай Всеславу волю, и это «многообразие» так на Пангу ломанется, что никакие талисманы не помогут, сколько к ним рабство ни записывайся.

— Спасибо за рассказ, принц, — вежливо поблагодарил Валентин. — А относительно текущей ситуации у вас будут какие-нибудь пожелания?

— Да, конечно, — кивнул Акино. — Не надо уничтожать созданную вами планету. Поверьте, ни к чему хорошему это не приведет.

Валентин разинул рот и поперхнулся ответом: — А…А…Э…

Акино улыбнулся, поднял ладонь, призывая Валентина помолчать, и повернулся вправо, приглашая Тангаста присоединиться к беседе.

— Рад тебя видеть живым, Шеллер, — прогудел Тангаст, передвигая наплечную сумку со спины на объемистый живот. Я пришел, чтобы выполнить просьбу своего старого врага.

С этими словами он вытащил из сумки пузатую бутылку, под самое горлышко заполненную клубящейся тьмой.