— Думаю да. Я ему доверяю, — ответила я, не став уточнять степень и причину такого доверия.
— Больше чем мне? — уточнил Миша, — конечно, ведь он спас твою жизнь! А мне ты даже не рассказала толком, что у вас там произошло.
— Был пожар, я едва не задохнулась дымом, но Диме удалось меня вытащить оттуда. Пожарные считают, что был поджог. Вот и все, что я знаю.
— Это мог быть наш псих?
— Не знаю. Думаю, что вполне. А сейчас я устала, и хотела бы поспать. Извини меня, давай поговорим завтра.
— Как скажешь, — поднимаясь, я чувствовал на себе его взгляд, и почему-то от этого мне было не по себе.
Я резко вскочила на постели, словно пытаясь избавиться от кошмара. Но ведь, по сути, так оно и было. Этот кошмар… Нет не совсем кошмар, скорее, воспоминания. Части мозаики постепенно начинают складываться в одну картину. Главное, чтобы не было слишком поздно…
Поняв, что заснуть мне уже не удасться, я встала, только сейчас поняв, что дрожу от страха, на теле выступил противный липкий пот. Я поспешила в ванную, и подставила голову под кран с холодной водой. Холод подействовал на меня отрезвляюще, и, промокнув лицо полотенцем, я вернулась в комнату. Судя по наручным часам, мне удалось поспать всего пару часов. Так как я и помыслить не могла о том, чтобы снова попытаться заснуть, то решила спуститься на кухню и чего-нибудь выпить, жалея, что оставила початую бутылку водки дома у тети.
В доме стояла гнетущая тишина, он казался необитаемым и покинутым. Не было слышно ни звука. Я ощущала беспокойство и угрозу, еще полностью не осознавая, откуда она может исходить. Почему-то боясь зажечь свет, я спускалась по лестнице в темноте, тускло озаряемой уличными огнями. В этой тишине мое прерывистое дыхание казалось слишком громким. И внезапно, я испугалась, что кто-то может меня услышать. Странно, чего я боюсь? Ведь дом под надежной охраной, нас защищает сигнализация и пара зверского вида качков. Вот только, где они сейчас?
И тогда мой взгляд наткнулся на тень, замершую у стены. Глаза успели привыкнуть к темноте, и я смогла рассмотреть высокую широкоплечую фигуру человека в черном. Его лицо скрывала защитная маска, и я инстинктивно задержала дыхание. У меня едва хватило сил на то, чтобы попытаться подняться по лестнице, не сводя взгляда с надвигающейся на меня угрозы. А он никуда не спешил, словно давая время прочувствовать ужас своего положения. Теряя сознания, я поняла, что все бесполезно, и наше время закончилось.
XIV
Очень хотелось пить. Казалось, что в горле застрял комок, мешающий сделать вдох. Сознание находилось в каком-то дурмане и, с трудом приоткрыв глаза, я ничего не увидела. От напряжения боль в голове стала сильнее, во рту стоял неприятный привкус, и меня стошнило прямо на ковер. Что происходит? Хотя нет, я неверно сформулировала вопрос. Что ОПЯТЬ происходит? И почему я лежу неизвестно где, в полнейшей темноте и мне так жутко хочется пить?
Где-то неподалеку я услышала какой-то шорох — там кто-то двигался, и я замерла, чтобы не привлекать к себе внимание. Возможно, мне всего лишь показалось? Я снова прислушалась. До меня донеслось тиканье часов, и шум ветра за окном. Голые ветви скребли по стеклу, пробуждая в сознании отнюдь не безобидные фантазии и детские страхи. И, наконец, я вспомнила все, что произошло накануне: ощущение смутной угрозы, ужас, заползающий под кожу, заставляющий сердце тревожно биться в предчувствии беды и человека, который каким-то образом проник в дом.
Но все в это вмиг утратило значение, когда я услышала приближающиеся шаги. Близко… он уже близко. Я дернулась, пытаясь встать, но оказалась неспособной пошевелить даже пальцем. Раздался щелчок и когда вспыхнул тусклый свет, я поняла, что лежу в гостиной на первом этаже. Светильник находился в дальнем конце комнаты, и рядом с ним стоял высокий человек. К этому времени он снял респиратор, сменив его на чёрную маску, с прорезями для глаз и рта. Дыхание перехватило, а сердце замерло, желая, чтобы видение поскорее растворилось.
— Алешка, — едва выдохнула я, понимая, сколь смешны мои подозрения.
Я смотрела на него не сводя взгляд, словно пытаясь удержать его на расстоянии. Их горла вырвался сдавленный всхлип, когда он сделал шаг в мою сторону. Я снова сделала попытку встать, прекрасно сознавая, что даже если мне это удасться, я никогда не смогу выбраться из комнаты.
Все так же молча, он приблизился ко мне, и я снова подивилась, его огромному росту. Кончики пальцев похолодели, а по телу пробежали мурашки. Он навис надо мной угрожающей массой:
— Здравствуй, Марина, — знакомый хриплый пугающий голос. Он звучал настолько спокойно в этой обстановке, что создавалось впечатление, будто его обладатель уже давно для себя все продумал и решил. И теперь лишь претворяет в жизнь свой план.
— Кто вы? — сглотнув, я все же отвела взгляд. Было трудно смотреть на него, понимая, что сейчас я полностью в его власти, как и мои друзья. Мысль о друзьях больно кольнула в сердце — как они? Живы ли? И еще, в голове промелькнула холодная, пугающая даже меня саму мысль: я умру, и никогда не узнаю, что произошло пятнадцать лет назад… не узнаю, кто виноват…
— Не пытайся двигаться, сделаешь только хуже. Скоро тошнота пройдет.
— Что со мной? Чем вы меня отравили?
— Если тебя так это интересует, — мужчина усмехнулся, — это был Валиум, галлюциноген и кое-что от меня лично. Не мог же я позволить тебе умереть настолько легко. Говорят, галлюцинации способны довести человека до безумия, иногда из-за этого убийца может видеть всех, в смерти кого он виновен. А ты? Что видела ты? Призраки не мучили?
Прикрыла глаза я изо всех сил постаралась отвернуться, чтобы не видеть его, не слышать этот голос.
— Я ничего не видела.
— Я так и думал, — он склонился надо мной, совсем близко, так, что я смогла почувствовать на своем лице его дыхание, — значит, совесть тебя не мучает?
— Пошел ты! — понимая, что мне нечего терять, зло прошептала я.
— Как грубо, — было видно, что его забавляет моя реакция, мои попытки скрыть страх, — женщина не должна грубить. Особенно тому, от кого зависит ее жизнь.
— Пошел ты! Пошел ты! Пошел ты! — с каждым сказанным словом я чувствовала себя менее скованной и более свободной. Вот сейчас он сбросит с себя это пугающее спокойствие и, наконец, рассвирепев, чем-то себя выдаст. Или убьет… Хотя, по его же собственным словам он приготовил для меня что-то другое.
Он положил руку в перчатке мне на шею и легонько сжал. Я замолчала, так и замерев с полуоткрытым ртом.
— Тсс, — он поднес палец к губам, делая мне знак замолчать, — ты же не хочешь разбудить своих друзе? Кто знает, чем может закончиться наша с ними повторная встреча?
— Ублюдок! — выдавила я.
Его взгляд прошелся по моему лицу, спустился ниже и я перестала дышать, остро ощущая, что
