глазах, я упала на пол и кое-как поползла к окну. Я знала, что у меня мало шансов выбраться из этого дома живой, и меня совершенно не удивила промелькнувшая мысль — возможно, и не стоит даже пытаться? Но ведь судьбу не изменишь…
Когда я очнулась, в глаза ударил ослепительный свет фар, звук пожарных сирен заставлял молоточки в моей голове биться сильнее. Все еще кашляя, я пыталась сообразить, где нахожусь и с удивлением поняла, что сижу на земле, укутанная в одеяло и чьи-то руки обнимают меня за плечи.
— Дыши глубже, — над ухом раздался голос Дмитрия, и я невольно поежилась, прижимаясь к его теплой груди.
— Ты вернулся за мной, — сквозь кашель выдавила я.
— А ты сомневалась? Думала, я оставлю тебя там? — в его голосе отчетливо проступило искреннее удивление.
— Я знала, что не умру. Не здесь и не сейчас. Только не от огня, — прошептала я, обессилено откидывая голову и прикрывая глаза.
— Не теряй сознание, слышишь меня? Марина!
Но я не слышала, ускользая куда-то далеко. Туда, куда ни за что не последуют проблемы и заботы, где нет опасностей и угроз, подальше от мира, неведомых врагов и предопределенностей. Последняя мысль, заставившая меня улыбнуться, была — это не он!
— Я все знаю! — Марина стала напротив Алеши, всем своим видом демонстрируя непримиримость.
Она подкараулила его на перемене. Ярость, клокотавшая в ней с самого утра, наконец, дала себе выход. Это безумие! Неужели те, кого она, казалось, знала так хорошо, решились на такое!
— Что именно? — как можно равнодушнее поинтересовался он.
— Про ваш идиотский план! — почти выкрикнула девушка, но, заметив, что привлекает излишнее внимание, перешла на шепот, — это глупо и безответственно! Да кто же такое придумал?
— Если скажу, что я, ты же все равно не поверишь?
— Не сомневаюсь, что план твой. У вашей компашки ни у кого не хватит мозгов придумать что-то подобное. Но сама идея! Я, кажется, знаю чья она. Твой дружок перешел всякие границы. Хочешь попасть вместе с ним на нары?
— Не хочу, — твердо произнес парень.
— Тогда какого черта? Ты же никогда раньше ничего подобного не делал! Подумай об отце, сестре, обо мне, наконец!
— Именно о вас я и думал, — отрезал Алексей, и внезапно в его взгляде Марина увидела несвойственную ему ранее решимость и непреклонность. Девушка поняла, что он уже давно принял решение и не собирается от него отступать.
— Ты все хорошо обдумал? И ничто не заставит тебя передумать?
Парень молча смотрел на Марину и она первая отвела взгляд.
— Что же, тогда включай в свой план и меня.
— Что за глупые шутки? — возмутился он.
— Шутки? Смотри сам: либо я в деле, либо сегодня же менты все узнают. И это будет куда лучше, чем, если вас всех перестреляют во время совершения преступления.
— Ты дура! — в сердцах выдавил парень, — ребята ни за что не согласятся!
— Беру ребят на себя.
Как только за парнем закрылась дверь, Марина победно улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Пусть говорит, что хочет, но она им нужна. Иначе бы Мишка никогда не проболтался о том, что они задумали.
Как это ни странно, моя палата оказалась до сих пор свободной, словно все это время ждала только меня. Порадовавшись такому постоянству и подперев боковую дверь двумя стульями, которые по моей просьбе раздобыл Дима, я наконец-то смогла расслабиться и подумать о том, что меня беспокоило уже несколько часов.
Пожарные нашли рядом с домом пустую канистру. Впрочем, я и так была уверена — это поджог, а не случайность. После того, как Дмитрий вынес меня из горящего дома и я, потеряв сознание, оказалась здесь, у меня из головы не выходил один вопрос: если я ошиблась, и мой спаситель ни в чем не замешан, то кто же пытался нас убить? Мысль о том, что покушение было лишь способом меня запугать, выглядела просто смешно. Обычно, когда кого-то хотят напугать, ему оставляют хотя бы шанс на спасение. Здесь же можно было увидеть лишь желание расправиться и побыстрее. Причем случайные жертвы в расчет не брались. Убийце было все равно, сколько человек может пострадать. Что это? Новая тактика, или наш преследователь просто псих?
Мои мысли прервал скрип двери. В палату кто-то вошел, и я, притворившись спящей, со страхом стала ждать, что же будет дальше.
Человек приблизился ко мне и, опустившись у койки, замер. Не удержавшись, я приоткрыла глаза, надеясь, что в полумраке палаты пришелец этого не заметит. К моему удивлению, в проникшем ко мне госте я узнала Дмитрия, и едва удержалась, чтобы себя не выдать. Что ему здесь нужно? Неужели я ошиблась в нем? Странно, но в этот момент мне стало почти обидно за собственную глупость.
Дмитрий склонился ко мне, отводя с лица успевшую сильно отрасти чёлку. Теплые подушечки пальцев мужчины аккуратно коснулись щеки, скользнули вдоль скулы, очертили линию подбородка. Я почувствовала на своей щеке его дыхание.
— Я найду, кто это сделал, — в ночной тишине его голос прозвучал необычайно громко, мои веки дрогнули, но я была уверена, что он этого не заметил.
Спустя минуту, дверь в палату закрылась, и я снова осталась одна. Этот ночной визит меня озадачил. Я была не свободна в своих чувствах, эмоциях, и, кажется, ясно дала это ему понять. Мне не хотелось завязывать отношения, у которых не было будущего, но этот странный мужчина чем-то меня зацепил. Однажды я уже потеряла дорогого мне человека, и едва при этом не погибла. Я говорю не только о физической смерти. Те бесконечно длящиеся годы одиночества и тоски стали нелегким испытанием, и от полного безумия меня отделяла лишь тонкая грань. Мысль, что я когда-нибудь вернусь, и выясню все, что мучило меня столько лет, была бальзамом для моей отчаявшейся души. Маска, что я носила с тех пор для всех, кто меня окружает, стала моим вторым лицом, личностью, которую я создала сама. И сейчас этой личности давно пора было прийти на смену той, которую я невольно приоткрыла перед Дмитрием.
Остаток ночи прошел без приключений. Утром меня разбудило странное постукивание по полу, и я не сразу сообразила, что это были Пашкины костыли:
— Доброго здоровья, соседка! — весело сказал он, ловко проникая через дверь. За его спиной маячила неизменная Юля, видимо, ставшая к тому времени его верной личной сиделкой.
— И тебе не хворать, — буркнула я, пытаясь справиться с головной болью.
— Проснулись? Вот и хорошо! — с раздражавшим меня оптимизмом защебетала медсестра, — доктор велел позвать его, как только вы проснетесь.
— Зачем? — удивилась я, — все в порядке. Я не пострадала. Даже не обгорела!
— Вы надышались дымом. Это может быть опасно.
— Но кашель давно прошел, я в норме! — как можно бодрее заявила я, не собираясь ее посвящать во все свои проблемы, — и полностью готова к выписке.
— Знаете, милая барышня, — меня прервал зычный голос моего знакомого врача, — учитывая наш с вами прежний опыт, вас гораздо проще и безопаснее держать здесь, в палате. И нам полегче, и вы целее будете.
— Благодарю за заботу, Константин Михайлович. Но не могу же я провести в этой палате остаток жизни?
