что это не последняя наша встреча, и совсем скоро все мои вопросы найдут ответы. Вот только я не была уверена, что готова к этому. Моя рука привычно потянулась вверх в поисках маленького золотого крестика на тонкой цепочке — подарка матери на восемнадцатилетние. Привычка, с которой я все время боролась, выдававшая мое нервное состояние с головой, однако она неизменно побеждала, а сейчас мне просто необходимо было успокоиться. Крестика не было! Неужели я потеряла его там, в лесу? Или того хуже…

К больнице мы с Мишкой подъехали практически одновременно, едва не столкнувшись на подъездной аллее. Именно так гордо именовалась узкая дорога, ведущая к приемному покою, на которой уже стояла старенькая «скорая» образца времен застоя.

Ребята выбежали из машины одновременно. Дернув переднюю дверь, Миша практически вытащил меня из машины, не обращая внимание на слабые попытки сопротивления.

— Пашка там, на заднем сидении. Он ранен, — выпалила я, уткнувшись в Мишино плечо. Краем глаза я увидела, как обеспокоенный Никита пытается привести Пашу в чувство.

— Ты бы поосторожнее с девушкой, — совсем рядом раздался насмешливый голос, — не ровен час — покалечишь.

— А это еще кто? — Миша настороженно уставился на моего попутчика.

— Мне так неудобно! — похоже, мне действительно стало полегче, раз я задумалась о приличиях, и, повернувшись к спасителю, виновато улыбнулась, — вы нам помогли, а я даже имени вашего не знаю.

— Дмитрий, — коротко представился мужчина, полностью игнорирую Мишу.

— Спасибо вам, Дмитрий. Если бы не вы, мы с Пашкой могли умереть на той дороге, — я отстранилась от друга, и подошла ближе к спасителю, протянув тому руку. Мужчина слегка замешкался, но аккуратно ее пожал.

— Обращайся, если что, — усмехнулся он.

— Как он? — Миша присоединился к Никите, и они вдвоем вытащили Пашку из автомобиля. Я едва не вскрикнула он ужаса, только сейчас, при свете единственного фонаря, толком рассмотрев его избитое лицо и израненное тело.

— Черт! У нас проблемы, — восклицание Никиты дало мне понять, что парни все-таки рассмотрели его шею, и теперь, так же как и я не понимают, что же нам делать.

— Ему нужна помощь, — напомнила я, подходя к ним ближе.

— Тебе тоже, — вмешался Дмитрий, — кстати, по-моему, мы привлекли внимания персонала. А я уж было подумал, что здесь все вымерли.

И действительно — дверь отворилась, и на крыльцо вышел невысокий тощий охранник. Окинув нашу группу внимательным взглядом, он поинтересовался — какого хрена мы среди ночи здесь собрались.

— Извините, пожалуйста, — я решила быть вежливой до конца, — у нас раненный. Ему срочно нужен врач.

Поколебавшись, больше для вида, охранник вернулся в помещение, закрыв за собой дверь. Мы лишь недоуменно переглянулись, но через несколько минут дверь снова открылась, и тот же человек пригласил нас войти.

Я обернулась к Дмитрию, понимая, что пора прощаться. Подойдя к нему ближе, я тихо сказала:

— Еще раз спасибо за помощь. И, пожалуйста, не говорите никому, что вы видели.

— Можешь быть спокойна, — ответил он, и добавил, — думаю, с тобой не произошло бы ничего подобного, будь у тебя твой пистолет.

— Вы правы. В следующий раз я это учту.

Ребята уже вносили стонущего Пашку внутрь, когда автомобиль нашего спасителя покинул стоянку больницы. Вздохнув, я последовала за ними, мучимая вопросом — как нам выпутаться из этой передряги?

Сонный дежурный врач-хирург — невысокий полноватый мужчина, слегка за сорок по имени Константин Михайлович — несколько минут недовольно разглядывал нашу группу, но все же повел в манипуляционную. Его отношение слегка изменилось, когда в руках Миши зашуршали зеленые купюры. Уже вполне бодро тот приступил к осмотру, тут же изменившись в лице, увидев на шее пациента ошейник.

— Не придавайте значения, — посоветовал Миша, присоединяя к уже принятым еще пару бумажек, — жизнь — штука сложная.

— Я тоже так думаю, — согласился эскулап, вернувшись к осмотру, который занял больше получаса.

— Пока могу сказать только одно, — подытожил он, — жить будет, бегать не скоро — у вашего друга множественные гематомы, сотрясение мозга, повреждены несколько суставов на ноге, сломано пару ребер, и три пальца на правой руке. Для более детального заключения нужен рентген, но это уже утром. Сейчас мы положим больного в палату, и дадим ему обезболивающее. Он терял сознание?

— Да, несколько раз, — ответила я.

— Плохо, — покачал врач головой, — я позову медсестру. Она присмотрит за ним до утра.

— Но это могу сделать я. Тем более, лучше, чтобы его видело как можно меньше персонала, — возразила я.

— Я бы не возражал. Но судя по вашему виду, вам тоже необходим осмотр, и чем раньше, тем лучше. К тому же я не смогу здесь обойтись без помощи медсестры.

— Я в порядке, — в который раз повторила я.

— Отлично, — согласился доктор, — вот это я сейчас и проверю, как только закончу с вашим другом. А вы марш в коридор.

Подождав пока ребята выйдут, он позвал медсестру, и они занялись Пашкой. Не знаю, сколько это заняло времени, видимо достаточно, чтобы я успела вырубиться, а открыв глаза поняла, что пришла моя очередь. Константин Михайлович приступил к осмотру, посветив фонариком в глаза, исследовав ребра, тихо вздохнул, когда добрался до запястий.

— Надо бы наложить швы. К тому же у вас несколько ссадин, в которые наверняка попала инфекция.

— Не нужно, доктор, — поспешила я подавить его энтузиазм в зародыше, — на мне все быстро заживает. Думаю, достаточно повязки.

— Позвольте с вами не согласиться, — он отошел, и я услышала звяканье инструментов. Побледнев, не сводила с него взгляда, и совсем упала духом, когда почувствовала укол.

— Это против столбняка. Вашему другу я вколол то же самое, — успокаивающе сказал врач и лихо приступил к операции, — будет немного неприятно.

Все, что происходило дальше, воспринималось мною будто сквозь дымку сна. Очистив место вокруг ран от крови, он обработал края спиртом с йодом, и обезболил. В какой-то момент мне надоело следить за этим, и я отвернулась к Пашке, над которым все еще колдовала медсестра — невысокая шатенка с приятным лицом и добрыми глазами, кажется, Юля.

— Вы уверены, что не нужно вмешивать милицию, — внезапно спросил врач, и я поняла, что он действительно обеспокоен всем происходящим.

— Нет. Мы сами со все разберемся. Вот только наш друг… Было бы намного проще, если бы нам удалось снять с него этот ошейник.

— Думаю, проблем с этим не будет, — доктор все еще колебался, но постепенно из его глаз исчезало настороженное выражение. В конце концов мы не производили впечатление преступников, скорее жертв. Ну а если жертвы сами отказываются от помощи правоохранительных органов — что же тут поделаешь, — с утра поговорю с Василием Петровичем из мастерских. Он решит вашу проблему.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— Ну вот и все, — сказал он закончив бинтовать запястья, — а теперь спать. На сегодня достаточно приключений.

До выделенной мне палаты я добралась с помощью Мишки. Никита последовал за медсестрой, которая устраивала Пашу в палате рядом с моей. Я даже не заметила, как уснула. Видимо это произошло как только моя голова коснулась подушки на не очень удобной больничной койке. Ребята, так и не пожелав уехать, домой разместились в коридоре, охраняя нас с Пашкой. Возможно, именно это позволило мне немного расслабиться, хотя я была не далека от того состояния, когда попросту наплевать на все, что могло со мной произойти. Организм требовал отдыха, и наконец-то усталость взяла свое.