она от меня не уйдет, хоть бы пришлось сидеть каждую ночь до самого конца.

Тауэрс перегнулся к Мойре.

— Есть у вас желание идти на реку в два часа ночи?

Девушка засмеялась.

— Я хочу лечь спать. А вы ступайте, если хотите.

Он покачал головой.

— Я не такой страстный рыболов.

— Вы рыболов из породы выпивающих. Давайте бросим монетку — кому идти и с боем добывать еще выпивку.

— Сейчас я вам принесу, — сказал Дуайт.

Мойра покачала головой.

— Сидите на месте, вникайте в премудрости рыбной ловли. Я сама принесу вам выпить.

Взяв оба стакана, она пробилась через толпу к стойке и вскоре вернулась к столику подле очага. Дуайт встал ей навстречу, спортивная куртка на нем распахнулась. Передавая ему бокал, Мойра сказала тоном строгого судьи:

— У вас на джемпере не хватает пуговицы!

Дуайт оглядел себя.

— Знаю. Она отлетела, пока мы сюда ехали.

— И потерялась?

— Нет, я ее подобрал в машине.

— Отдайте мне вечером пуговицу и джемпер, я ее пришью.

— Пустяки, неважно.

— Еще как важно. — Она мягко улыбнулась. — Не могу же я отослать вас к Шейрон в таком виде.

— Она не будет недовольна, детка…

— Зато я буду недовольна. Отдайте мне вечером джемпер, завтра утром я вам его верну.

Около одиннадцати, прощаясь с Мойрой у ее двери, Дуайт отдал ей джемпер. Почти весь вечер они просидели в людном баре, курили и пили, как все остальные, с удовольствием предвкушая завтрашнюю ловлю, рассуждая, идти ли с удочками на один из ручьев или на озеро. Решили попытать счастья на берегу реки Джемисон, ведь лодки у них нет. Принимая джемпер, Мойра сказала:

— Спасибо вам, Дуайт, что привезли меня сюда. Вечер был чудесный, и завтра будет чудесный день.

Он постоял перед ней, спросил нерешительно:

— Вы правда так думаете, детка? Вы не будете на меня в обиде?

Она рассмеялась.

— Я не обижаюсь, Дуайт. Я знаю, что вы женатый человек. Идите спать. Утром джемпер будет в порядке.

— Хорошо. — Он повернулся, прислушался к гомону и обрывкам песен, еще доносящихся из бара. — Там по-настоящему веселятся, — сказал он. — Мне все еще не верится, что так больше никогда не будет, что эти суббота и воскресенье неповторимы.

— Может, они еще и повторятся, — возразила Мойра. — В каком-то другом измерении, что ли. А пока давайте развлекаться, будем завтра ловить рыбку. Говорят, погода будет прекрасная.

Он улыбнулся.

— А в другом измерении, по-вашему, бывает дождь?

— Не знаю, — сказала Мойра. — Очень скоро мы это выясним.

— Тогда там должна быть вода и реки, — задумчиво промолвил Дуайт. — Иначе какая же рыбная ловля… — Он отвернулся. — Спокойной ночи, Мойра. Давайте завтра отлично проведем время.

Она закрыла за собой дверь и несколько минут стояла, прижав к груди его джемпер. Дуайт есть Дуайт, женатый человек, и сердцем он в Коннектикуте с женой и детьми; от нее он навсегда останется далек. Будь у нее побольше времени — как знать, возможно, все обернулось бы по-другому, но на это нужны годы. Лет пять, не меньше, должно бы пройти, пока станут блекнуть в его памяти образы Шейрон, и сына, и Элен; тогда, быть может, он и обратился бы к ней, и она создала бы для него новую семью и вновь сделала бы его счастливым. Но ей не дано пяти лет; скорее всего остается каких-нибудь пять дней. Вдоль носа поползла слеза. Мойра сердито ее смахнула; глупо себя жалеть, а может, это виноват коньяк? В сумрачной маленькой спальне с единственной лампочкой пятнадцати ватт, ввинченной в потолок, слишком темно, чтобы пришивать пуговицы. Мойра порывисто разделась, облачилась в пижаму и легла, пристроив рядом на подушке джемпер Дуайта. В конце концов она уснула.

На другой день после завтрака они отправились ловить рыбу на берегу Джемисона, невдалеке от гостиницы. Был паводок, и река словно замутилась; Мойра неумело шлепала удочкой с искусственной мухой на крючке по стремительным струям и все без толку, но Дуайту на новенький спиннинг, когда еще и утро не кончилось, попалась двухфунтовая форель, и Мойра помогла ему переправить добычу в садок. Ей хотелось, чтобы он поймал еще одну, но Дуайт, удостоверясь, что удилище и вся снасть безупречны, теперь больше заботился о том, чтобы и Мойра не осталась без улова. Около полудня они увидели одного из вчерашних соседей по столику в баре — он не удил, просто шел вдоль берега и всматривался в воду. Поравнялся с ними и приостановился.

— Недурная рыбка, — сказал он про улов Дуайта. — Поймали на живую муху?

Тауэрс покачал головой.

— На искусственную. Сейчас пробуем на живую. А вам ночью повезло?

— Я поймал пять штук, — ответил тот. — Самая большая потянет фунтов на пять. А потом глаза стали слипаться, и около трех я пошел спать. Только сейчас поднялся. В такой воде ничего вы на муху не поймаете. — Он вынул из кармана пластиковую коробочку, пошуровал в ней указательным пальцем. — Вот, попробуйте это.

И подал им крохотную блесенку, кусочек блестящего металла величиной с шестипенсовик в форме ложечки, украшенной единственным крючком.

— Попытайте это в какой-нибудь заводи, откуда выбегает быстрая струя. В такие дни, как сегодня, на нее всегда клюет.

Они поблагодарили, и Дуайт привязал приманку к Мойриной леске. Сперва Мойре не удавалось ее забросить: будто целая тонна свинца тянула удилище вниз, блесна падала в воду у самых ее ног. Но вскоре она приноровилась забрасывать приманку подальше, в струю, выбегающую из заводи. На пятый или шестой раз леска дернулась, удилище изогнулось, и тонкая прочная нить зазвенела, сбегая с катушки. Мойра ахнула:

— Кажется, одна попалась, Дуайт!

— Ясно, попалась. Держите удилище стоймя, детка. И понемногу подводите ее к нам. — Форель прыжком взметнулась над водой. — Неплохая рыбка, — одобрил Дуайт. — Не давайте леске ослабнуть, но если форель будет очень рваться, немного ее поводите. Спокойствие — и она ваша.

Пять минут спустя усталая, измотанная форель лежала на берегу у ног рыбачки, и Дуайт уложил ее в садок. Он прикончил форель, ударив с маху о камень, и оба полюбовались Мойриной добычей.

— Полтора фунта, — сказал Дуайт, — а может быть, и чуть побольше. — Он осторожно извлек изо рта форели хитроумную блесну, крохотную ложечку с крючком. — А теперь поймайте еще одну.

— Эта меньше вашей, — сказала Мойра, но ее переполняла гордость.

— Следующая будет не меньше. Попытайте счастья еще разок.

Но время близилось к обеду, и Мойра решила отложить попытку. Гордые, они с трофеями вернулись в гостиницу, вылили перед обедом пива и потолковали об улове с другими удильщиками.

Среди дня опять пошли на то же место, и опять Мойра поймала форель, на сей раз двухфунтовую, а Дуайту попались две помельче, и одну он пустил обратно в реку. Под вечер, прежде чем вернуться в гостиницу, довольные и усталые, они отдыхали, разложив подле себя пойманную рыбу. Сидели на берегу, прислонясь к большому валуну, наслаждались последними лучами солнца, пока оно еще не скрылось за горой, покуривали. Становилось холодновато, но очень уж не хотелось уходить от мирно журчащей реки.

Внезапная мысль поразила Мойру: