жевала недоеденную булку, зажав ее в руке, масло давно растаяло. Платформа номер четыре, к удивлению старика, оказалась почти пуста. Видно, желающих ехать в Париж не слишком много; похоже, все устремились в обратном направлении.

Хоуард увидел машиниста и подошел к нему:

— Сюда придет поезд на Париж?

— Ну конечно.

Ответ не успокаивал. Старика угнетала эта безлюдная платформа, что-то в этом было неестественное, зловещее. Он подошел к скамье, положил на нее свертки и саквояжи и сел — оставалось ждать поезда.

Дети принялись бегать взад и вперед, затеяли какие-то игры. Помня о простуде, которая так его задержала, Хоуард подозвал Ронни и Шейлу и снял с них пальто, — можно будет одеть детей после, в поезде. Потом он подумал и о Розе.

— Ты тоже сними пальто и шляпу, — предложил он, — будет удобнее играть.

Он помог ей раздеться и положил вещи подле себя на скамью. Потом закурил трубку и терпеливо стал ждать поезда.

Прождали полтора часа, поезд пришел около половины девятого. К этому времени на платформе набралось немного народу. Состав подошел и все заслонил; кроме машиниста и кочегара, на паровозе оказались двое солдат, они стояли на подножке.

К великому облегчению Хоуарда, поезд не был переполнен. Быстро, как только мог, он устремился к купе первого класса и нашел одно, где только и сидели два угрюмых офицера-летчика. Дети карабкались на сиденья, сновали по всему купе, осматривая каждый уголок, болтали между собой, по обыкновению мешая английские и французские слова. Оба офицера помрачнели еще больше; через каких-нибудь пять минут они поднялись, негромко ругаясь, и перешли в другое купе.

Хоуард беспомощно посмотрел им вслед. Он хотел извиниться, но не нашел слов.

Вскоре он уговорил детей сесть. И, опасаясь новой простуды, сказал:

— Теперь вам лучше одеться. Роза, ты тоже надень пальто.

Он стал одевать Шейлу. Роза растерянно огляделась:

— Мсье, а где мое пальто? И шляпа где?

Он поднял глаза.

— Что? А ты взяла их, когда садилась в поезд?

Но она ничего не взяла. Она забыла про них, когда бежала с младшими детьми к вагону, а Хоуард спешил за ними с багажом. Ее пальто и шляпа остались на вокзальной скамейке.

Лицо девочки скривилось, и она заплакала. Старик сперва посмотрел на нее с досадой: он-то надеялся, что она будет ему помощницей. Потом терпение, которому выучили его семьдесят лет разочарований, пришло на помощь; он сел, притянул Розу к себе, вытер ей глаза.

— Не горюй, — сказал он ласково. — В Париже мы купим другое пальто и другую шляпу. Ты их сама выберешь.

— Они так дорого стоили, — всхлипнула Роза.

Хоуард опять вытер ей глаза.

— Ничего, — сказал он. — Слезами не поможешь. Я пошлю твоей тете телеграмму и объясню, что ты не виновата.

Скоро девочка перестала плакать. Хоуард развернул один из пакетов с едой, дал детям по апельсину, и все огорчения были забыты.

Поезд шел медленно, останавливался на каждой станции, а иногда и между станциями. От Дижона до Тоннера семьдесят миль; они отошли от этой станции около половины двенадцатого, через три часа после отъезда из Дижона. Пока что дети чувствовали себя в дороге совсем неплохо; последний час они с криком бегали взад и вперед по коридору, а старик дремал, неловко привалясь к стене в углу купе.

Он проснулся после Тоннера, собрал своих подопечных в купе и дал им на второй завтрак хлеб с маслом, молоко и апельсины. Они ели медленно, часто отвлекались и смотрели в окно. В такие минуты положенные куда попало бутерброды исчезали, проваливались между подушками сидений. Наконец все наелись. Хоуард дал им по чашке молока и уложил Шейлу отдохнуть, укрыв ее одеялом, купленным в Дижоне. Ронни и Розе он велел сидеть тихо и смотреть книжку про слона Бабара; после этого удалось отдохнуть и ему.

От Тоннера до Жуаньи тридцать миль. Поезд шел еще медленней прежнего, подолгу останавливался без видимой причины. Один раз во время такой остановки мимо окна на большой высоте прошло множество самолетов — и вдруг загремели пушечные выстрелы и под самолетами, гораздо ниже их, в безоблачном небе появились белые клубки дыма. Старик был потрясен. Казалось бы, это невероятно, и однако, должно быть, самолеты — немецкие. Стараясь не отвлекать детей от книги, он напряженно всматривался, в надежде увидеть истребители, но их не было. Немецкие самолеты неторопливо повернули и ушли обратно, на восток, не обращая внимания на выстрелы с земли.

Старик опустился на свое место, Полный сомнений и страхов.

Он вздремнул ненадолго и проснулся в начале второго, когда подъехали к Жуаньи. Поезд без конца стоял на станции, под жарким солнцем. Потом по коридору подошел какой-то человек.

— Descendez, monsieur,[24] — сказал он. — Поезд дальше не пойдет.

Ошеломленный Хоуард уставился на него.

— Но ведь это парижский поезд?

— Придется сделать пересадку. Выходите.

— А когда будет следующий поезд на Париж?

— Не знаю, мсье. Это дело военных.

Старик помог детям надеть пальто, собрал вещи — и очутился на платформе, нагруженный багажом; трое детей плелись за ним. Он пошел прямо в контору начальника станции. Там он застал офицера, capitaine des transports.[25] Старик задал несколько прямых вопросов и получил столь же прямые ответы.

— Поездов на Париж больше не будет, мсье. Ни одного. Не могу объяснить вам причины, но на север от Жуаньи поезда больше не идут.

Его решительный тон не допускал возражений.

— Мне нужно добраться с этими детьми в Сен-Мало и оттуда в Англию, — сказал Хоуард. — Как вы посоветуете ехать?

Молодой офицер удивленно посмотрел на него.

— Через Сен-Мало? Это теперь не самый легкий путь, мсье. — Он минуту подумал. — Будут поезда из Шартра… и через час, в половине третьего, идет автобус на Монтаржи… Вам надо ехать через Монтаржи, мсье. Автобусом до Монтаржи, потом на Питивье, из Питивье до Анжервиля, и от Анжервиля до Шартра. Из Шартра вы сможете доехать поездом до Сен-Мало.

Он повернулся к сердитой француженке, которая ждала позади Хоуарда, и старика оттеснили в сторону. Он опять вышел на платформу, стараясь запомнить только что услышанные названия станций. Потом вспомнил о своем карманном «бедекере», достал его и посмотрел по карте, как же ему советуют добираться до Шартра. Получилась линия, огибающая Париж полукругом, на шестьдесят миль западнее. Можно попасть в Шартр и таким способом, были бы автобусы, но бог весть, сколько времени это отнимет.

Хоуарду не впервой было ездить во Франции дальними автобусами. Он отыскал стоянку, нашел во дворе машину и забрался в нее вместе с детьми. Приди он на десять минут позже, не нашлось бы уже ни одного свободного места.

Его одолевала тревога, мешала болтовня детей, но все же он пытался обдумать план действий. Кажется, единственный выход — ехать до Монтаржи, но разумно ли это? Может быть, попробовать вернуться в Дижон? Если верить «бедекеру», совет ехать до Шартра через Монтаржи очень правильный — это примерно сто миль по хорошему шоссе. Автобус провезет их сразу миль на тридцать пять — сорок, а там останется всего лишь около шестидесяти миль до Шартра и поезд до Сен-Мало; лишь бы нашелся автобус на те шестьдесят миль, тогда будет совсем хорошо. Если все пойдет гладко, сегодня же вечером он