— Я не смогу быть на венчании, вместо меня будет сестра. Ведь ты хотела иметь подружку?

— А почему?… — опять завела свое эта любознательная особа, но я так сверкнул взглядом, что она проглотила оставшуюся часть вопроса.

Уговорить участвовать в венчании отставного чиновника Родиона Аркадьевича оказалось несложно, он томился от скуки в благочестивом пансионе и был рад даже маленькому развлечению. Сложнее оказалось представить непосвященной публике мою невесть откуда появившуюся сестру. Пришлось придумать феньку, что она пришла к нам в гости на рассвете, когда все спали, и теперь находится в моей комнате. Фрау Липпгарт такое самоуправство покоробило, но я пообещал оплатить ее посещение, и добрая женщина просияла от удовольствия.

Распрощавшись с удивленными постояльцами, не понявшими, почему я не остаюсь на свадьбу, я нырнул в свои покои и спешно переоделся в женское платье. Если быть предельно искренним, то женщина из меня получилась не то чтобы очень. Вполне средний товарищ, которому нужно приложить максимум усилий, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание мужчин. Правда, малый рост при перемене пола сыграл мне на пользу — я уже не смотрелся таким шибздиком.

Натянув платье и надев поверх него легкий шелковый салоп, я остался при своей обуви. Одежды были длинными, до самого пола, и своей изящной ножкой удивить петербургское общество было совершенно невозможно, а потому не было смысла менять удобные сапоги на неразношенные женские сапожки.

Следующей сложной частью моего туалета был платок, который я повязал не совсем правильно. Вообще-то, по статусу мне полагалась шляпка или чепчик, но император и здесь внес в частную жизнь граждан свои коррективы, запретив своим подданным, включая женщин, носить круглые головные уборы. Выходить же на люди, в дворянском платье, поверх которого был надет мещанский салоп, да еще и в треугольной шляпке, было совсем нелепо.

Не успел я привести себя в относительный порядок, как ко мне в комнату влетела заинтригованная Марья Ивановна. Она хотела было что-то спросить, но, увидав меня в новом обличии, смутилась и извинилась за то, что вошла без стука.

— Извините, сударыня, я думала здесь Хасбулат. Вы, наверное, его сестра?

Честно говоря, меня всегда поражает человеческая невнимательность, если не тупость. Кажется о том, что сестрой у меня и не пахнет, невесте можно было догадаться самой. Однако она смотрела на меня совершенно как на женщину, безо всякого удивления, Будто неведомо откуда взявшаяся сестра могла непонятно как появиться в нужное для нее время, в полном жильцов пансионе.

— Сестра, — лаконично ответил я, даже не меняя голоса.

— Я знаю, ваш брат мне много рассказывал о вас, — порадовала меня Марья Ивановна. — А вы знаете, я сегодня выхожу замуж!

— Вот это да! — порадовался теперь я за нее. — И кто он, ваш счастливый избранник?

— Богатейший помещик Курской губернии, красавец, герой. Влюбился в меня с первого взгляда!

— Вам можно только позавидовать, И когда свадьба?

— Сегодня. Разве Хасбулат ничего не говорил? Он обещал, что вы будете на венчанье подружкой.

— Буду, для этого я сюда и пришла, — ответил я, поражаясь, как она может не понимать, с кем разговаривает.

— Вас как зовут? — задала новый вопрос Марья Ивановна.

— Меня? Софья, — назвался я первым пришедшим в голову женским именем.

— А меня Мария.

— Очень приятно.

— Вы, Софья, не поможете мне одеться к венчанию?

— Да ради бога, нам женщин и раздевать, и одевать — сплошное удовольствие

— Тогда пойдемте скорее, а то если вернется Хасбулат, а я буду не готова, он может рассердиться. У него, знаете ли, очень тяжелый характер!

Я был несогласен с такой оценкой своего «брата», но спорить не стал и пошел в комнату Марии.

Особого выбора одежды у невесты не было. Мало того, гардероб был весьма скромный, только те вещи, которые мы купили в немецкой лавке. Тем не менее, одевание превратилось для меня в хождение по мукам. Так что на будущее я зарекся участвовать в подобных авантюрах. Если же судьба еще вынудит меня иметь дело с дамскими туалетами, то вопрос может стоять только о помощи в раздевании.

— Ах, Софья, ты не понимаешь, эти чулки никак не подходят к такому платью! — стенала Марья Ивановна. — К ним нужно платье из газа и брюссельские кружева!

— Но у тебя нет ни газа, ни кружев! И вообще, ты собираешься сегодня венчаться?!

— Ах, что мне делать! Я просто в отчаянье! — по-моему, напрочь позабыв о самой причине одевания, страдала невеста.

Уже нетерпеливый жених несколько раз стучался к нам в комнату, уже старичок-чиновник Родион Аркадьевич вежливо покашливал за дверями, а мы все никак не могли выбраться из трех осин.

Наконец мне все так надоело, что я накричал на невесту голосом отсутствующего «брата». Даже теперь Марья Ивановна ничего не поняла и лишь рассеяно огрызнулась. Короче говоря, она так задурила мне голову своими тряпками, что я начисто забыл, что мы отправляемся почти что в логово разбойников.

Когда, наконец, мы были готовы, возник вопрос об отсутствующем Хасбулате и обещанном приданном в три с половиной тысячи рублей.

Жених отказался ехать венчаться, пока не увидит своими собственными глазами деньги. Пришлось «сестре» невесты показать ему сотенные бумажки и пересчитать для наглядности всю сумму,

Следующая задержка произошла потому, что Иван Иванович никак не мог найти подходящего извозчика.

На дешевом «ваньке» курскому богатею ехать было западло, а приличный экипаж долго не попадался. Когда, наконец, все сладилось, был уже третий час пополудни, а ехать нужно было далеко, да еще и в объезд по Дворцовому мосту.

Я уже последними словами проклинал свой долбаный дешевый гуманизм, от которого, как выходило, никому не было радости. Единственное, что оказалось приятного во всей этой кутерьме, это то, что за все время пути мы ни разу не попали в дорожную пробку. Улицы оказались свободны и от транспорта, и от царских ГАИшников

Наемная четырехместная карета с шиком подкатила к церкви Спаса недалеко от Галерной гавани. Время было неурочное, и народа в ограде храма почти не оказалось, Марья Ивановна в сопровождении жениха и старичка Родиона Аркадьевича отправилась договариваться с отцом Глебом, а я, как скромная провинциальная девушка, остался при карете.

Отпускать моих спутников без присмотра было чревато непредвиденными осложнениями, но иного выхода у меня не было. Из опасения встречи с бандитствующим братцем, я находился во всеоружии, правда не только женских чар. Ходить же изящной походкой, с длинной саблей, спрятанной под салопом, у меня не получалось.

Прождав минут двадцать, я уже собрался было отправиться узнать, в чем