изумленным Макгиллом, был таким, каким сошел со стапеля: контейнеры по-прежнему были наполнены газом. Единственное, чего он лишился при переходе, так это свастик на хвостовом оперении. Им, по всей видимости, нечего было делать в Стране затерянных душ.

Мальчика, попавшего в Страну вместе с дирижаблем, стали называть Цеппом, ему была уготована почетная участь первого в истории Страны пилота. Он собирался перевозить с места на место призраков и брать за это то, что они ему могли предложить. Однако, как это часто случалось, парень стал жертвой рутины и по необъяснимым причинам в течение шестидесяти лет без конца летал по одному и тому же маршруту — от города Лэйкхерст, расположенного в Нью-Джерси, до Розвелла, штат Нью-Мексико. Однажды в результате повышенной солнечной активности дирижабль появился в небе над миром живых, наделав много шума, но это совсем другая история. В конце концов, Цепп продал «Гинденбург» Спидо за несколько коробок брауншвейгской колбасы, и сыщик теперь мог по праву гордиться тем, что владеет самым большим в истории человечества летательным аппаратом. «Клевая тачка» — и этим все сказано.

Нос гигантского серого дирижабля, казалось, материализовался из серой пелены облаков, скрывавшей небо, или переместился из другого измерения.

— Я здесь! — кричал Макгилл в экстазе. — Я зде-е-е-е-есь!

Большая часть двухсотсорокапятиметрового тела дирижабля была скрыта туманом, когда тот беззвучно приземлился на Стальной причал, прямо перед Макгиллом. Висевшая под гигантским резервуаром маленькая гондола мягко коснулась дощатого настила.

Перед гондолой из основного корпуса выдвинулся трап, и стало видно, что не весь корпус заполнен газом. Внутренняя часть резервуара держалась за счет легкого, но прочного каркаса, придававшего дирижаблю форму. Серебристая ткань была натянута поверх стального скелета, удерживавшего на месте массивные «легкие» летательного аппарата — наполненные водородом гигантские мешки, создававшие внушительную подъемную силу, измеряемую тысячами тонн. Дирижабль был чудом инженерной мысли, но Макгилл об этом не догадывался — при жизни и после смерти он не видел ничего подобного.

— Я здесь! — снова повторил Макгилл, но на этот раз шепотом — такое благоговение он испытывал к гигантской сигаре, спустившейся с небес.

Трап коснулся настила, и Макгилл приготовился увидеть существо, обладавшее магической силой, способной вернуть его к жизни. Не важно, что мир живых рос и развивался без него, и те, кого он когда-то знал, давно умерли — он едва ли кого-то из них помнил. Когда его душа снова попадет в живое тело, он сможет приспособиться к двадцать первому веку, получив, наконец, право вырасти и состариться — право, которого его лишила смерть.

По трапу спустились три человека, но внимание Макгилла было приковано к девушке, спустившейся первой и одетой в зеленое бархатное платье. Ступив на дощатый настил, она медленно подошла к нему. Могучая челюсть Макгилла в буквальном смысле отпала, клешни расслабились, и две бумажки с предсказаниями упали на тротуар. Это невозможно, подумал он. Такого просто не может быть!

— Меган?

Услышав звук имени, девушка улыбнулась.

— Меган, — повторила она. — Да, теперь я помню. Так меня звали.

Она стояла в трех метрах от Макгилла и смотрела на него. Улыбка исчезла с ее лица, но не полностью. Только теперь чудовище заметило, что девушка пришла не одна. Рядом стоял маленький мальчик с кудрявыми светлыми волосами и второй, побольше, с лицом, измазанным чем-то коричневым. Разве этот парень не висел в колокольной камере?

— Меган, — снова повторила девушка, радуясь забытому имени. — Но это было давно. Теперь меня зовут Мэри Хайтауэр.

Сосуды в разных по размеру глазах Макгилла налились кровью.

— Ты Мэри Хайтауэр? Нет! Этого не может быть!

— Я знала, что ты удивишься. А я всегда знала, кто ты, Мики. Как я могла не знать?

Команда и даже связанные пленники зашептались.

— Мики… Мики… Она назвала его Мики…

— Не смей так называть меня! — заорал Макгилл. — Это не мое имя! Я Макгилл, великое чудовище Страны затерянных душ!

— Ты, — сказала его старшая сестра, — Майкл Эдвард Макгилл. Ты не чудовище. Ты мой младший брат.

Стоявшие вокруг снова зашептались, на этот раз громче.

— Брат… Брат… Он брат Мэри…

Душу Макгилла наполнили столь противоречивые эмоции, что ему казалось — он вот-вот взорвется и распадется на тысячи кусков. Без сомнения, такое может случиться с призраком, да еще и таким, как Макгилл, прошедшим огонь и воду. Он был счастлив от того, что наконец встретился с сестрой, и злился, потому что не получил желанного вознаграждения. Макгилл чувствовал себя униженным тем, что Мэри прилюдно объяснила ему, кто он на самом деле. Ему было страшно посмотреть в лицо самому себе.

— У меня есть для тебя подарок, Мики, — сказала Мэри. — Нужно было преподнести его тебе много лет назад.

Она потянулась к висящему на шее серебряному медальону, открыла его и придвинула к лицу Макгилла. Мэри держала медальон перед мордой чудовища, как крест, который, согласно легендам, спасает от нападения вампира. Макгилл пытался не смотреть на медальон, но оба его разномастных глаза, большой и маленький, были словно прикованы к вещице, которую протягивала ему сестра.

На одной створке медальона была старинная, сделанная методом ферротипии фотография Мэри. Лицо сестры Макгилла в точности повторяло изображение. На второй половинке была фотография мальчика по имени Майкл Эдвард Макгилл.

— Нет! — закричало чудовище, но было слишком поздно: оно уже увидело фотографию и узнало изображенное на ней лицо. — Не-е-е-ет!

Крик еще не успел затихнуть, а голос уже изменился, потеряв гнусавый оттенок. Мики Макгилл вспомнил, как он выглядел при жизни.

Для окружающих — Элли, Ника, толпы пленников и матросов — трансформация была столь же быстрой, сколь чудесной. За считанные секунды Макгилл превратился из чудовища в мальчика. Голова уменьшилась, отвратительный пучок волос, похожий на паучьи ножки, превратился в аккуратную стрижку. Болтавшийся на нитке глаз вернулся в глазницу, второй приобрел естественные размеры. На месте ужасающих клешней появились пальцы с коротко подстриженными ногтями. Даже зловонное тряпье, покрывавшее тело, снова соткалось в одежду, изображенную на фотографии. Когда превращение окончилось, перед всеми предстал аккуратно подстриженный четырнадцатилетний мальчик, гордость и радость своей мамы.

Мики дотронулся до лица, понял, что произошло, и закричал:

— Не делайте со мной этого! Я Макгилл! Не делайте, прошу!

Но все уже было кончено. Образ чудовища, который он разрабатывал годами, исчез в одночасье под давлением человеческой памяти. Мэри закрыла медальон. Дело сделано.

Элли стояла, не в силах вымолвить ни слова. Этот мальчик, Мики — неужели это он поймал и подвесил в колокольной камере за ноги тысячу детей? Элли понимала, что фотография помогла ему вернуть человеческий облик, но чтобы вернуть душу — для этого нужно что-то посильней.

Пока все в изумлении смотрели на Мики, бойскаут, висевший под потолком колокольной камеры, понял, что нужно делать. Это был момент освобождения. И момент реванша.

— Хватай его! — закричал он что было сил и бросился вперед.

Руки бойскаута были по-прежнему связаны за спиной, и он смог только сбить Макгилла с ног весом своего тела. Остальные в едином порыве присоединились к нему, и через секунду в том месте, где стоял Макгилл, образовалась невообразимая свалка. Ребята могли воспользоваться только ногами, и все начали пинать поверженного Макгилла. Детей было так много, а сила мести так велика, что они могли легко вколотить Мики в самый центр Земли.

— Нет! — закричала Мэри. — Прекратите!

— Но было поздно — стадный инстинкт овладел толпой. Крики становились все громче, словно духи