никто, кроме Адмирала, Коннора и ко­нечно же убийцы...

— Так вот кто убил Золотую молодежь! Ты и Роланд!

— Роланд? — переспрашивает Тесак. Ему очень больно, это видно, но, даже несмотря на это, он, похоже, обижен. — Роланд? Он не с на­ми. Он об этом даже не подозревает.

Увидев озадаченное выражение на лице Коннора, Тесак начинает смеяться. Смех посте­пенно переходит в хрип, потом постепенно сти­хает, и наконец из груди пилота вырывается дол­гий, похожий на стон, вздох. Тесак умер с улыб­кой на лице. Его пустые глаза остаются откры­тыми. Точно как у Мегафона, которого он убил.

— Черт, он же умер, да? — спрашивает Хай­ден. — Они его убили! Черт, они его прикон­чили!

Оставив мертвого пилота на земле, Коннор срывается с места и мчится к президентскому самолету. По дороге он пробегает мимо лазаре­та. Видно, что внутри, как и везде, погром. Ри­са! Где же Риса?

Вокруг старого президентского лайнера по-прежнему клубится толпа. Шины проколоты; крылья сломаны и болтаются под разными уг­лами, как перья птицы, чудом выжившей после схватки с соколом. Самолет стоит, заметно на­кренившись на одну сторону.

— Прекратите! — кричит Коннор что есть сил. — Немедленно прекратите! Что вы делае­те? Посмотрите, что вы наделали!

Добравшись до крыла, он хватает одного из стоящих на нем мальчишек за лодыжку и стяги­вает на землю. Тот падает, но Коннору вряд ли удастся стянуть всех. Он хватает кусок трубы и начинает лупить им по свисающей части кры­ла, снова и снова. Раздается звук, похожий на звон церковного колокола. Коннор не останав­ливается до тех пор, пока не убеждается в том, что все взгляды устремлены на него.

— Посмотрите на себя! — кричит он. — Вы же все разломали! Да как вам такое в голову при­шло?! Вас всех нужно отдать на разборку к чер­товой матери! Всех до единого! ВСЕХ ВАС НА­ДО ОТДАТЬ НА РАЗБОРКУ!

Толпа замирает. Беглецы, стоящие на кры­льях, и погромщики, бросающие в огонь облом­ки чего ни попадя, замирают на месте. Эта фра­за сказана одним из своих, и здравый смысл, утерянный, казалось, безвозвратно, в то же мгновение возвращается ко всем сразу. Кон­нор, подобно всем остальным, замирает от не­ожиданности. Он потрясен тем, что эти слова сорвались с его языка, и самое страшное, что брать назад их он не хочет. Неизвестно, что страшней: смысл этих слов или картина погро­ма, развернувшаяся перед его глазами.

Трап, стоявший возле входного люка, ле­жит на боку.

— Все сюда! — приказывает Коннор. — Помо­гите мне поднять его!

Полтора десятка ребят, утративших всячес­кую охоту бунтовать, послушно приходят ему на помощь. Они ставят трап на место, Коннор избирается на верхнюю площадку, к люку, и за­глядывает в иллюминатор. Сквозь небольшое застекленное отверстие разглядеть почти ни­чего невозможно. Он видит лежащего на полу Адмирала, старик не двигается. Если он не смо­жет добраться до люка, они никогда не смогут проникнуть внутрь. Хотя, кажется, он там не один? Неожиданно кто-то поворачивает рычаг замка, и дверь распахивается. В лицо Коннора веет поток раскаленного воздуха — такой силь­ный, что мальчик даже отшатывается. Лицо че­ловека, стоящего в проеме люка, так покрасне­ло и опухло, что Коннор не сразу понимает, кто перед ним.

— Риса? — спрашивает он ошеломленно.

Девочка кашляет и чуть не падает ему на руки, но ей каким-то чудом удается устоять на ногах.

— Я в порядке, — говорит она, — в порядке. А вот Адмирал...

Они вместе входят внутрь и становятся на колени рядом с лежащим на полу телом. Адми­рал, слава богу, дышит.

— Это от жары! — восклицает Коннор и отда­ет приказание открыть настежь все люки.

— Дело не только в жаре, — говорит Риса. — Посмотри на его губы — они синие, и давление очень низкое.

Коннор смотрит на Рису, стараясь понять, что она хочет сказать.

— У него сердечный приступ! Я делала искус­ственное дыхание и массаж сердца, но я не док­тор! Я больше ничего не умею!

— Это... я... во всем виноват, — шепчет Адми­рал. — Я виноват...

— Молчите, — говорит ему Коннор. — Все бу­дет нормально.

К сожалению, как и в случае с Тесаком, Кон­нор вовсе не уверен в том, что все и вправду бу­дет хорошо.

Они сносят Адмирала вниз, и толпа рассту­пается, давая им дорогу, как будто они несут мертвеца. Коннор решает уложить старика в тени крыла, лучшего места не найти.

В толпе начинается сдержанный ропот.

— Он убил Дживса, Мегафона и других, — го­ворит кто-то. — Старик заслужил то, что полу­чил.

В душе Коннора вскипает злоба, но в по­следнее время сдерживать чувства ему все лег­че и легче.

— Это сделал Тесак! — говорит он громко, что­бы его услышали все. Беглецы снова начинают перешептываться.

— Да? — спрашивает кто-то. — А как же Гундос?

Адмирал поднимает дрожащую руку.

— Мой... сын... мой сын... — произносит он с трудом.

— Гундос — его сын? — переспрашивает па­рень, стоящий возле Адмирала, и оборачивает­ся, чтобы передать слух тем, кто находится сза­ди. Адмирал, вероятно, хотел сказать что-то другое, но сделать этого не смог, потому что со­знание поминутно оставляет его.

— Если мы не доставим его в больницу, — гово­рит Риса, делая Адмиралу непрямой массаж сердца, — он умрет.

Коннор оглядывается, но единственный из­вестный ему аппарат, который с некоторой на­тяжкой можно приравнять к машине, это элек­тромобиль Адмирала.

— Есть вертолет, — говорит Хайден, — но, учи­тывая тот факт, что пилот погиб, думаю, ниче­го не получится.

Риса смотрит на Коннора, и он понимает ее с полуслова — читать книгу «Риса для чайников» нужды нет. Пилот погиб, но у него есть ученик.

— Я знаю, как выйти из ситуации, — говорит Коннор. — Сейчас все сделаем.

Коннор встает и оглядывается: повсюду ис­пачканные копотью лица; костры продолжают гореть. После сегодняшнего бунта старого Кладбища уже никогда не будет.

— Хайден, — говорит он, — остаешься за главно­го. Постарайтесь здесь исправить что можно.

— Ты что, шутишь? — спрашивает потрясен­ный Хайден.

Предоставив ему разбираться во всем само­стоятельно, Коннор находит в толпе трех са­мых крепких парней.

— Ты, ты и ты — за мной, — приказывает он. — Идем к старому лайнеру «FedЕх».

Троица выступает вперед и отправляется освобождать Роланда из клетки номер 2399. Разговор, Коннор знает это, легким не будет.

За полгода работы в приемном покое службы скорой помощи молодая женщина-врач видела немало странного. Наблюдения девушка ис­правно заносила в тетрадь, но чтобы кто-то, подвергая опасности свою собственную жизнь и жизнь пассажиров, посадил вертолет прямо на автостоянке, такого еще не было.

Вместе с командой медсестер, санитаров и других врачей девушка подбегает к месту про­исшествия. На стоянке приземлился неболь­шой частный вертолет — вероятно, трех- или четырехместный. Он не развалился на части, даже лопасти на месте и продолжают медленно вращаться. Рядом, всего в паре ярдов, стоит припаркованный автомобиль, но вертолет его даже не задел. И все же пилот потеряет лицензию, это точно.