подготовки офицерского состава объяснялось не столько этими увольнениями, сколько массовым притоком новых кадров в связи с ростом численности армии, отсутствием опыта боевых действий (но за исключением тех, кто участвовал в боевых действиях в Испании, на Дальнем Востоке и в Финляндии, причем большинство «фронтовиков» осталось служить и в 1941 году). Значительная часть вычищенных офицеров относится к комиссарскому, а не командному составу. Сна-чалом войны эта потеря легко восполнилась за счет партийных работников.
Но основной удар сталинских чисток был нанесен по высшему командному составу. Из 837 человек, имевших в 1935 году персональные воинские звания (от полковника и выше) было арестовано 720. Из 16 командармов и маршалов уцелели четверо. Особенно ярко потери среди командного состава иллюстрирует число
погибших маршалов - трое из пяти. Маршалы - хороший пример, и может быть рассмотрен кратко. Насколько их гибель подорвала обороноспособность Красной Армии? Можно спорить о военных способностях Тухачевского. Но Блюхер был арестован после фактического поражения под Хасаном. Ему предъявлялись обвинения в излишних репрессиях против командного состава (террор в армии на Дальнем Востоке действительно проводился при участии Блюхера). Возможно, лишь гибель командарма в застенках НКВД спасла его от позора разделить «славу» Ежова и, может быть, выступить с ним на одном процессе.
Не боялся Сталин избавиться и от маршала Егорова. Можно согласиться с мнением, что в натуре Егорова «было больше от чиновника, чем от полководца». Проанализировав его боевой путь, Б. Соколов пишет: «Сомневаюсь, что Александр Ильич оказался бы на высоте в годы Великой Отечественной войны»47. Такие же сомнения можно высказать и о военачальниках рангом пониже, таких как Дыбенко, например.
Чистка 1937-1938 годов открыла дорогу генерации Жукова. Разумеется, эта генерация славна не только победами, но и поражениями. Но трудно привести убедительные доказательства, что Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров и др., военное искусство которых было сформировано в гражданскую войну, могли победить в условиях новой войны. Единственную доставшуюся им внешнюю войну - с Польшей - они проиграли.
Однако итоги идейно-политической борьбы 30-х годов связаны со Второй мировой войной неразрывно. Победив в этой борьбе и уничтожив альтернативы своей стратегии, Сталин создал тоталитарное государство, в котором выполняются любые указания центра. Эта мощная машина подчинялась указаниям вождя, какими бы они ни были. Смысл, ради которого создавалась эта машина, заключался именно в войне, в «мировых развязках». Она создавалась ради войны, ради четкого выполнения замыслов Сталина. Но стратегия в масштабах мира, как и в 20-е годы, оказалась слишком сложной для него. Допустив ошибку, он подставил под удар огромную страну, что стоило ей миллионов жизней.
ИСТОРИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
История 20-30-х годов - это история гибели большевизма. Люди, которых поток революции вынес на общественную вершину во имя бескомпромиссного разрыва с прошлым России, со временем вернулись в колею отечественной истории. Троцкий писал о судьбе революции: «После беспримерного напряжения сил, надежд и иллюзий наступил длительный период усталости, упадка и прямого разочарования в результатах переворота»1. Эти горькие слова во многом справедливы. Ивсе же Троцкий недооценил энергию идей. Раз попробовав менять жизнь, творить историю, даже уставший от революционных бурь человек не отказывается до конца от своей мечты. Он продолжает действовать, может быть, иначе, но ради той же мечты о лучшем будущем. Угасание революционной энергии масс не ослабило борьбу в правящей элите из-за путей развития страны.
Россия первой ступила на путь создания социалистического государства. Уже немало. Но страна и ее лидеры стремились к большему - к созданию мощной индустриальной державы, организованной совершенно по-новому, без угнетения и эксплуатации.
Идеологические разногласия, амбиции лидеров и давление различных социальных сил привели к расколу большевиков. Их политическая культура предполагала, что разногласия должны решаться не поиском согласия и обменом аргументами, а силой. Может показаться, что борьба шла по поводу малозначительных нюансов. Но миллиметровые отклонения в конкретных условиях 20-30-х годов действительно вели в разные стороны. Левая стратегия: более свободные отношения в большевистской элите, допуск местной инициативы рабочих масс при одновременном усилении давления на негосударственное хозяйство и внешний мир с целью разжигания мировой революции. Правая стратегия: уступки обществу и, при сохранении авторитарного режима, развитие индустрии по мере накопления в крестьянском хозяйстве и получастной легкой промышленности. Сталинская стратегия - форсированная индустриализация (в том числе и сельского хозяйства) под руководством монолитной партии, превращение общества в индустриальный иерархический тоталитарный монолит. Сталин выработал свою стратегию после того, как убедился, что бухарин-ская стратегия может парализовать государственное регулирование,
укрепить враждебное коммунистической идее гражданское общество и рыночные структуры, что со временем приведет к потере монополии на руководство экономической жизнью страны и, следовательно - на руководство обществом. Но и троцкистскую стратегию Сталин не мог принять целиком. Ее экономическая часть не отвечала на вопрос: где взять средства, достаточные для быстрого построения мощной индустрии? Политическая часть троцкистской стратегии была неприемлема для сталинской группы и партийного большинства, поскольку вела к потере монолитности управления и со временем - к расколу под действием тянущих в разные стороны общественных сил. Обе альтернативы Сталину означали невозможность насильственного проталкивания страны к марксистскому идеалу однородного общества, полностью управляемого из единого центра экономически и социально.
Партия поверила, что только путь Сталина приведет страну к коммунизму, экономическому процветанию и внешнеполитической безопасности. Но этот путь прежде всего вел к тоталитарной централизации. Вусловиях глобального экономического кризиса и жесткого сопротивления проведению этой стратегии Сталин выполнить свои обещания не мог. Первая пятилетка вызвала социально-экономическую катастрофу. Однако в условиях репрессивного подавления широких выступлений 1928-1932 годов недовольство не могло вылиться в открытую классовую борьбу. Единственным каналом разрешения социальных противоречий явилась борьба в правящей элите. Как это часто бывает в истории, развитие страны в большей степени зависело от внутриклассовой борьбы, динамики процессов внутри элиты2.
Расплатой за катастрофу 1930-1933 годов стало недовольство политической элиты, которое в условиях установившегося режима абсолютной власти могло развиваться только в форме заговора. Даже если заговора не было, Сталин не мог не считаться с этой опасностью. Преемник Сталина Хрущев хорошо понял это, когда его сняли с поста.
Сталин победил в борьбе 30-х гг., и возникшая в результате система начинает казаться продуктом его политического искусства и даже характера. Но Сталин потому и мог победить, что стал выражением реально возможной (хотя и не фатально неизбежной) стратегии. За его спиной стояла и логика индустриального развития, и законы социальной эволюции бюрократии, и сила марксо-
вой идеи централизованного коммунистического общества. Сталин предложил путь абсолютной централизации и оказался достаточно непреклонен, чтобы довести его до логического конца. Ина этом пути поддерживающая вождя группа правящего класса вступила в столкновение с другой - с большинством бюрократии.
Политические субъекты выдвигают стратегии, рассчитывая на их точное осуществление государственной бюрократией. Между тем этот «рычаг» обладает собственными социальными интересами и оказывается под воздействием других сил общества, которые не могут открыто выявлять свои позиции в условиях авторитарного режима. Витоге многостороннего давления социальных сил определялся победитель. При этом победившая стратегия могла и не быть «результирующей» социальных сил. Такое
