что статью по национальному вопросу скрыли даже от съезда, что Ленин просил Троцкого занять место председателя СНК, и т. д. Это давало Троцкому возможность отмежеваться от конкретных ошибок Ис-тмена, не опускаясь до общей капитуляции. Но Троцкий по-прежнему пытался писать «общо», первый вариант его статьи был признан неудовлетворительным, и только после недельного согласования со Сталиным и другими членами Политбюро текст статьи Троцкого был готов. При этом все материалы по делу Истме-на, унижающие Троцкого, были разосланы членам ЦК. Сталин готовил Троцкому еще более серьезную ловушку: «вполне можно было бы опубликовать некоторые документы (в том числе и мою записку о деле Истмена) после опубликования статьи Троцкого, чтобы показать, что Троцкий лишь под давлением РКП написал статью (иначе Троцкий может оказаться спасателем престижа

партии)»⁷³. Но тут Сталин переинтриговал: он знакомил своих союзников с предварительным текстом статьи Троцкого, чтобы показать, насколько тот непоследователен. Попал текст и к члену президиума Коминтерна Д. Мануильскому. Тот, что-то не поняв в сталинских распоряжениях, передал письмо для публикации во французскую коммунистическую газету «Юманите». Троцкий был возмущен. Если теперь публиковать новый текст, то станет ясно, насколько большие уступки он сделал под давлением Политбюро. Сталина и Мануильского обвинили в интриганстве. «Юманите» пришлось публиковать опровержение. В этих условиях Политбюро отказало Сталину в публикации его статьи - слишком вся эта история дурно пахла. Вконце концов Троцкий опубликовал последний вариант своего «отмежевания» от Истмена: «Под видом «завещания» в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской печати упоминается (обычно в искаженном до неузнаваемости виде) одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. XIII съезд партии внимательнейшим образом отнесся к этому письму, как и ко всем другим, и сделал из него выводы применительно к обстоятельствам момента. Всякие разговоры о сокрытом или нарушенном «завещании» представляют собой злостный вымысел и целиком направлены против фактической воли Владимира Ильича и интереса созданной им партии. Не менее ложным является утверждение Истмена, будто ЦКхотел замолчать (т. е. не печатать) статьи о Рабкрине»⁷⁴. Формально Троцкий говорил правду, но его сторонники прекрасно знали, что он говорил не всю правду, по существу предавая своего сторонника Истмена. Это деморализовало их. Впоследствии, когда Троцкого уже выслали из СССР, Истмен простил его, и они сохранили товарищеские отношения. Сталин оценил капитуляцию Троцкого в деле Истмена как важный признак готовности подчиняться. Своим ответом на книгу Истмена Троцкий «предопределил свою судьбу, т.е. спас себя»⁷⁵, - писал Сталин Молотову. Подчинение воле руководства было для Сталина главным в оценке большевика.

Молотов Вячеслав Михайлович (Скрябин) (1890-1986). Сын приказчика. Большевик с 1906года. В 1917году - член исполкома Петросовета и ВРК. После Октябрьского переворота 1917 года - на руководящей работе в разных областях России и на Украине. В 1921- 1957 годах член ЦКи его секретарь. В 1926-1957 годах - член По-

литбюро. Ближайший соратник И.В. Сталина. Молотов имел те качества, которые Ленин надеялся найти в Сталине. Молотов был аккуратен, исполнителен, работоспособен, четко исполнял поручения лидера. В 1930-1941 годах - председатель Совнаркома СССР. В 1939-1949 годах и 1953-1956годах - нарком (министр) иностранных дел. В 1957 году потерял власть как один из лидеров «антипартийной группы». Отправлен послом в Монголию. В 1961 году исключен из партии и ушел на пенсию.

Троцкий был назначен на несколько экономических постов: член президиума ВСНХ, начальник Главэлектро, председатель Особого совещания по вопросам качества продукции и Главного концессионного комитета при СНК. Это было немало, но сам опальный вождь явно стремился к большему. Все три направления его работы могли координироваться только с одной позиции - председателя ВСНХ. Троцкий мог рассчитывать на вознаграждение за свою лояльность. Нападки на него в прессе прекратились. По словам осведомленного сотрудника ВСНХ Н. Валентинова, сотрудники этого учреждения оживленно обсуждали перспективу назначения Троцкого главой их ведомства как якобы уже согласованное в Политбюро. Об этом же слышал от большевистских аппаратчиков и В. Серж⁷⁶. Троцкий подсиживал Дзержинского, который Льва Давидовича попросту ненавидел, конечно, «по идейным соображениям». Но личные, кадровые и идейные соображения у большевиков, как, впрочем, и у большинства политиков, переплетались очень тесно.

Троцкий как хозяйственный организатор был, конечно, сильнее Дзержинского. Но пока Сталин считал Троцкого главным противником в партии, тот не мог занять желанный пост руководителя растущей промышленности. Могла ли ситуация измениться? В конце 1925 года она и изменилась. Между Троцким и Сталиным наметился компромисс, связанный с началом борьбы внутри «руководящего коллектива».

Апока Троцкий был опальным боярином, пользовавшимся тайной симпатией значительной части коммунистов и вызывавшим неподдельный интерес спецов: «как только по ВСНХ пронесся слух, что на заседание президиума пришел Троцкий, весь зал оказался буквально переполненным. Потом смеялись: полный сбор, как на Шаляпина»⁷⁷. Валентинов, поддерживавший курс правого крыла компартии (в том числе - Дзержинского), отно-

сился к Троцкому крайне критически: «То, что он делал, ничем не оканчивалось и никому ничего не давало. Он развивал огромную энергию, и все оказывалось несерьезным. Вэтом трагедия Троцкого»⁷⁸. Это утверждение противоречит известным фактам. Троцкий был одним из основных (если не основным) организатором Красной Армии.

Уйдя с поста наркомвоена, Троцкий тут же стал «изучать» проблемы техники. «Радио-приемники Шотманского изготовления еще так скверно работают, что до усовершенствования денег давать нельзя. Адашь, они наляпают тебе этого типа, поставят в деревне, и будет конфуз»⁷⁹,- писал он на заседании Политбюро Каменеву. Как руководитель Главэлектро, Троцкий был председателем комиссии по строительству Днепрогэса, пробивал (и ведь в итоге пробил!) строительство этой мощнейшей станции вопреки сопротивлению Сталина. «Троцкий, форсируя вопрос о Днепрогэсе, забывает о ресурсах, необходимых для этого громадного предприятия,- отмечал Сталин.- Как бы нам не попасть в положение того мужика, который, накопив лишнюю копейку, вместо того чтобы починить плуг и обновить хозяйство, купил граммофон и прогорел»⁸⁰. Через несколько месяцев Сталин кардинально изменил свое мнение и стал горячим сторонником Днепрогэса. Было ли дело только в том, что к этому времени Троцкий уже не отвечал за строительство станции? Вряд ли. Воспоминания о позиции Троцкого были еще довольно свежи. Просто Сталин к этому времени стал менять позицию по более широкому кругу вопросов, в том числе и взгляды на темпы, методы и источники индустриализации.

Каменев дал такое определение НЭПа: «Это - система согласования нашего государственного хозяйства с громадным рынком, живущим на основе мелкобуржуазного обмена… При приспособлении всего нашего социалистического хозяйства к аграрному морю, которое будет колебаться, мы будем все время приспособляться, а приспособляясь, будем все время чувствовать, что крестьянин нас будет то отталкивать, то принимать»⁸¹. Пока с этим ничего нельзя поделать. Но со временем нужно это «море» как- то «осушить». Но как?

Вразгар «литературной дискуссии» вышла книга, которая вполне отвечала представлению большинства членов Политбюро об экономической программе троцкизма,- «Основной закон социалистического накопления» Л. Преображенского. Автор описал то, что большевистская диктатура делает с крестьянством: «Чем более

с‹-

экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производстватем больше социалистическое накопление будет вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства…»⁸² Слово «эксплуатация», ненавистное большевикам, тем не менее точно характеризовало отношения бюрократии (прикрывающейся именем пролетариата) и крестьянства. Это больно ударило по самолюбию вождей - они не хотели признать себя эксплуататорами: «Только в одном случае формулировки товарища Преображенского оказались бы правильными. Аименно тогда, когда речь шла бы не о движении к бесклассовому коммунистическому обществу, а к закреплению навеки пролетарской диктатуры…»⁸³, - возмущенно отвечает Преображенскому Бухарин. Если заменить слово «пролетарская» на «бюрократическая», то Бухарин констатирует уже совершившийся факт. Теоретик партии верит в союз с крестьянством и готов защищать