предстояла сдача из-за голода. Кроме того, он неоднократно получал уже определенные приказания из Мадрида и из Гаваны покинуть порт, но не успел этого сделать из-за крайне медленной погрузки угля.
Сэмпсон учредил самый бдительный надзор над входом; ночью его освещали так сильно прожекторами, что можно было заметить даже отдельную шлюпку: суда его приближались ночью на 1-2 мили, а миноносцы, вспомогательные канонерки и паровые катера стояли еще ближе. Большие суда составляли на расстоянии около 2 миль полукруг из 6-8 броненосцев и броненосных крейсеров. Днем суда отходили дальше, заходя по одному в Гуантанамо пополнять свои запасы.
2 июля Сервера вернул на суда свои десанты и решил прорываться на следующий день, так как ночью светила луна и слишком слепили неприятельские прожекторы; кроме того, ночью американские суда стояли ближе к выходу.
3 июля, утром, он узнал что перед самым выходом находятся 5 судов. Это были «Бруклин», «Индиана», «Техас» и прибывший из Тихого океана «Орегон» – суда с ходом в 15,5-21 узел и вооруженные 14 крупными, 46 средними и 130 мелкими скорострельными пушками. Этому вооружению испанцы могли противопоставить только 6 крупных, 10 средних и 90 мелких скорострельных пушек. Кроме того, 3 американских броненосца имели гораздо более сильную броню, чем испанские суда. Но испанские суда были значительно слабее, еще и потому, что на одном из крейсеров, «Кристобаль Колон», не были поставлены все 25-сантиметровые пушки.
Артиллерийской подготовки почти совсем не было. Машинная команда не привыкла к работе на полном ходу. Днища кораблей обросли так, что вследствие этих причин все четыре испанских корабля едва могли развить свою полную скорость в 20 узлов и, конечно, не были в состоянии держать ее даже самое непродолжительное время.
3 июля в 9:30 утра начался прорыв. Сервера руководил им с флагманского крейсера «Инфанта Мария Тереса», другие суда следовали на расстоянии в 800 метров, а контрминоносцы, дававшие ход в 28-30 узлов – на дистанции в 1 000 метров. Выйдя из прохода, суда немедленно ложились на западный курс под самым берегом.
Сэмпсон находился на крейсер «Нью-Йорк» в 7 милях к востоку у Сибоней, чтобы обсудить с генералом Шафтером дальнейшие операции. Американские суда стояли полукругом: к западу от входа «Бруклин» и «Техас», прямо против него – один «Айова», а восточнее – «Орегон», «Индиана» и маленький быстроходный вспомогательный крейсер «Глочестер», находившийся под самым берегом.
Как только испанские суда показались в выходе, американцы немедленно пошли им навстречу. Сомкнутый строй противника облегчил командирам решение вопроса, как им действовать. Стоявшая у самого входа, с западной его стороны, маленькая американская канонерка немедленно взяла курс в открытое море, чтобы не мешать стрельбе больших судов.
В 9 часов 40 минут «Айова» начал с 5 500 метров отвечать на огонь испанцев и поворачивал несколько раз влево для стрельбы всем бортом, держа при этом к берегу, на пересечение курса испанцам. Но последние стали вскоре удаляться, так как американские суда находились под малыми парами. «Бруклин», бывший ближе всех, продолжительное время выдерживал бой один, оставаясь на старом курсе; первым его поддержал «Орегон».
Строй испанцев вскоре нарушился, потому что более быстроходные суда обогнали другие. Вскоре они находились всего в 1 000 метрах от первых трех американских судов. Удачные попадания американцев вызвали пожары на двух концевых судах, на которых выгорели деревянные палубы. Помпы и пожарные трубопроводы были также повреждены, так что в 10 часов флагманский корабль и «Альмиранте Охендо» были вынуждены выброситься на берег, приблизительно в 9 милях от замка Морро.
«Орегон» развил к этому времени уже 16 узловой ход, т. е. свою наибольшую скорость – блестящий результат после продолжительного перехода из Калифорнии! Кроме него теперь открыли огонь по «Вискайя» также «Бруклин» и «Техас». В 12:15 горящая «Вискайя» выбросилась на берег, всего в 10 милях к юго- западу от флагманского корабля. Оба контрминоносца, вышедшие через 20 минут после крейсеров, подверглись расстрелу со стороны линейных кораблей и вспомогательного крейсера «Глочестер». Один из них выбросился через четверть часа на берег, другой затонул на глубоком месте.
Тем временем подошел Сэмпсон на «Нью-Йорке», приказал двум броненосцам возобновить блокаду и распорядился спасением команды выбросившихся испанских судов, что было связано с большой опасностью, из-за происходивших там взрывов и сильного прибоя у берега.
«Кристобаль Колон» находился некоторое время вне дальности артиллерийского огня, в 6 милях вперед «Бруклина». Но еще раньше 1 часа дня этот последний, вместе с другими судами, нагнал его, и американцы опять открыли огонь. В половине второго выбросился на берег и этот последний корабль, в 50 милях к западу, и спустил флаг. Волнением его опять сорвало; он затонул на мелком месте и перевернулся. Работу машин этого корабля нельзя назвать иначе, как очень неважной; под конец корабль давал едва 13 узлов при максимальном ходе в 21 узел.
Испанцы потеряли на всей эскадре 400 человек убитыми и 150 ранеными; свыше 1 800 человек попало в плен. Сервера и все командиры были ранены, два из них убиты.
На «Бруклине» не было ни одной серьезной аварии, несмотря на 25 попаданий; в «Айову» попало 9 снарядов. Потеря в личном составе была ничтожна. Серверу погубило его решение не выходить ночью. В темноте ему удалось бы гораздо скорее скрыться из вида, даже при лунном свете. Американцы не успели бы так быстро приготовиться к бою и не дали бы такого количества попаданий. Кроме того, он сделал ошибку в том, что избрал сомкнутый строй и облегчил этим противнику сосредоточение сил и огня. Дальнейшей ошибкой было то, что миноносцы вышли так поздно. Если бы его суда разошлись по радиусам, условившись насчет рандеву на следующий день, то, вероятно, большинству удалось бы прорваться.
Процент попаданий у американцев был очень незначителен: из 138 орудий было сделано свыше 7 100 выстрелов (по позднейшим сведениями даже еще на 2 000 снарядов больше) и попало всего только 163 снаряда, т. е. 2,3%, иными словами, меньше одного попадания на пушку. По другим точным данным было всего 101 попадание: по 10 – из крупных и средних и 81 – из мелких орудий. Расстояние между противниками колебалось от 1 500 до 3 000 метров. Даже не учитывая не стрелявшие орудия левого борта и 37 мм. пушки, стрелявшие только на 2 000 метров, мы получаем всего по 2 попадания на орудие, считая и снаряды, попавшие в оба контр-миноносца.
Итак, артиллерийская подготовка была уже вовсе не так хороша, как это часто утверждают; огонь был недисциплинированный, особенно в начале, американцы стреляли торопясь и кое-как. Правда, у испанцев она была еще ниже, даже «Бруклин», имевший только слабую броневую защиту, и подвергавшийся некоторое время один огню всех испанских судов, не получил ни одного серьезного повреждения. У испанских орудий прицелы были поставлены на значительно большую дистанцию, чем она была на самом деле.
Машинная команда американцев, наоборот, показала себя с блестящей стороны, так что некоторые суда дали свой максимальный ход. Оба броненосных крейсера развили только 16 узлов вместо полного хода в 21 узел, но у них были введены только две машины из четырех, а дать четверть часа на соединение остальных двух не оказалось возможным. Особенно отличился в этом отношении «Орегон». В результате мы приходим к такому заключению, что в подобных случаях придется иметь несколько судов, готовых сразу дать самый полный ход, т. е. имеющих пары во всех котлах и машины готовыми к действию.
«Кристобаль Колон», обладавший полным ходом в 21 узел не дал в начале и 17 узлов, а в среднем только 13,7 узлов. Остальные крейсеры развили не больше 12-13 узлов, что указывает на скверную работу машинной команды, даже принимая во внимание обрастание днищ и плохое качество угля. Вообще у испанцев и управление, и артиллерийская подготовка, и работа машинной команды были настолько низкопробны, что противник оказался в состоянии нанести в короткое время им полное поражение.
Город Сантьяго тем временем окружили разными временными укреплениями, кроме фортов у входа, отстоявших на 7 километров от города. Но вскоре уже почувствовался недостаток в съестных припасах. Для большей безопасности в проходе затопили стоявший там малый крейсер.
Американцы решили взять город, не имевший уже больше никакого значения для них после гибели эскадры, исключительно чтобы спасти репутацию своей армии и несмотря на то, что среди солдат появились серьезные болезни. После поражения Серверы критическое положение армии миновало и у солдат появилась опять большая бодрость духа. 1 июля 30 000 жителей покинули город, а 10 июля началась бомбардировка. Через четыре дня город сдался из-за недостатка съестных припасов, немедленно
