нарушу «баланс популярности» в компании, которого они с таким трудом добились.

Однако план работал, и Брендон, казалось, был доволен результатами: количество рассказов об оборотне моментально сократилось.

Я опасалась только, что он захочет запереться в гостевом домике навечно.

Однажды утром я заметила нескольких собак, вынюхивавших что-то возле птичьей купальни. Среди них был золотистый ретривер.

— Не знала, что у твоих стариков столько животных. Я видела в окне только хаски.

— Да нет. У них всего один пес.

— Но здесь, смотри-ка, целых три, и вот тот похож на Тыковку Абби.

— Думаешь, это она? — спросил Брендон. — Бабушка говорила, что во двор сбегаются бродячие собаки.

За домом я обнаружила уайт-терьера, немецкого дога, пуделя и нескольких метисов, которые носились по кругу и игриво переваливались.

Я осмотрела золотистого ретривера: левое ухо немного испачкалось, но из-под грязи проглядывало белое пятно.

— Это Тыковка!

— Не знаю откуда, но они каждое утро приходят. Через несколько дней появится новая собака. Бабушка отдает потеряшек хозяевам, а о тех, у кого нет адресной бирки, заботится. Но все это как-то странно. Такое ощущение, что они…

— Идут за тобой? — спросила я. — Как волки?

Брендон улыбнулся, посмотрев на толпу пушистых поклонников.

— Я знаю, ты и мухи не обидишь.

Лицо Брендона озарилось радостью.

— Нет, это невероятно! Ты нашел Тыковку! — Я гладила собаку Абби, прижимаясь щекой к ее мягкой морде. — Она пропала неделю назад. Мы развесили объявления по всему городу.

— Ни одного не видел.

— То есть по всему Истсайду… — Я неловко помолчала. — Будет нам уроком. Надо скорее известить Абби!

Я вынула из сумки телефон и набрала номер подруги.

— Угадай, что у меня есть!

— Не знаю, — буркнула Абби. — Рановато для шуток.

— Начинается на букву «тэ», — намекнула я.

Абби молчала.

Тогда я сфотографировала Тыковку, отослала Абби картинку и тут же услышала радостный визг, который наверняка разбудил всю восточную часть города.

Едва я вошла в кабинет английского, Абби снова кинулась обниматься. Она, переполняемая радостью и восторгом, тискала меня все утро, и я уже подумывала начать скрываться от счастливицы.

— Синяков наставишь! — отбивалась я.

Нэш, Дилан и Джейк собрались у нашей парты.

— Абби сказала, что ее нашел Брендон Меддокс, — сообщила Айви.

— Да, он, — подтвердила я.

— Интересно как? И еще интереснее, откуда ты об этом знаешь?

— Кстати, да! — встрял Нэш.

— Ну… — Я повторила историю, которую поведала Абби: — Просто увидела Брендона с Тыковкой. И он сказал, что если бы мы повесили объявления в Уэстсайде, то нашли бы собаку гораздо быстрее.

— А ты уверена, что он ее не украл? — спросил Нэш.

— Зачем? У него есть пес.

— Откуда ты знаешь? — вскинула бровь Айви.

— В этот момент в класс вошел Брендон — все обернулись. Абби встала и пошла прямиком к своему герою.

— Спасибо огромное, что нашел мою собаку, — слащаво проговорила она.

А потом произошло нечто невероятное: Абби Кенсингтон обняла Брендона Меддокса на глазах у всего изумленного класса.

Дилан скрестил на груди руки. Айви резко вдохнула. Я победоносно вскинула кулак. Нэш покачал головой.

Абби вернулась на свое место, а Брендон так и стоял у двери, смущенный до крайности.

— Я же говорила, что он не так уж плох, — подмигнула я друзьям.

Проходя на свое место, Брендон коротко мне улыбнулся, и я поймала строгий взгляд Нэша. Ребята расселись за парты.

— Подстричь бы его покороче, стал бы совсем красавчик, — заметила Айви, явно не желая, чтобы Абби опять ее «обскакала».

Прозвенел звонок, и миссис Кларк назвала имена тех, кому предстояло кратко пересказать свои сочинения перед классом. Все внутри сжалось, когда я услышала: «Селеста Паркер».

Не особо хотелось выступать перед аудиторией. Раньше я играла в нескольких школьных спектаклях, но не ведущие роли. Ребята меня окружали довольно милые, но все же лучше бы их внимание было сосредоточено на учителе.

Я вышла к доске. Нэш смотрел на меня с гордостью. Впервые все взгляды были обращены ко мне, а не к нему, и его ободряющая улыбка вселила в меня уверенность. Айви и Абби улыбались и показывали большие пальцы. Я скользнула взглядом по Брендону, и листы задрожали у в руках.

— Оборотни, — произнесла я.

— Злободневная тема, — прокомментировала миссис Кларк.

— В разные времена и в разных странах одни клялись, что видели, как человек превращается в волка, другие же утверждали, что оборотни, как и единороги, — лишь плод фантазии. Истории о ликантропах встречаются в фольклоре разных народов. Издавна было принято объяснять оборотничеством поступки, выходившие за установленные в том или ином обществе рамки поведения. Однако я хочу обратиться к современности. Сейчас бытует мнение, что оборотни — это вовсе не легенды и не выдумки. Я взяла интервью у мужчины, который утверждает, что один из его предков — оборотень.

Ученики выпрямились.

— Он рассказал, что в ликантропа можно превратиться от волчьего укуса и тогда способность к метаморфозам будет передаваться через кровь из поколения в поколение. Такой человек однажды в полнолуние перевоплотится. Мой собеседник настаивал на том, что история про оборотня из Ледженс-Рана — правда.

— Ух ты! — донеслось из класса.

— Я его видела! — выкрикнула Абби, но на нее зашикали.

— Многие ученики нашей школы верят, что видели его, — подтвердила я. — И я с ним встречалась.

— А фотка есть?

Миссис Кларк постучала по столу карандашом.

— Но я озвучу теорию, не слишком популярную среди тех, кто кормится слухами. Если кто-то обречен превращаться в оборотня, означает ли это, что несчастный только и мечтает разорвать всех вокруг в клочья? Может, в его израненной душе остаются после метаморфоз и добрые качества. А когда полнолуние заканчивается, он хочет к себе лишь обычного человеческого отношения. Как и все мы.

Класс зааплодировал, и, когда я садилась на место, Брендон одобрительно мне подмигнул.