— Это Тони, — начал Оливер. — Он позвони мне вчера вечером. Он просил меня срочно приехать.

— О, — ответила она. — И ты не перезвонил мне?

Он просил меня не делать этого, — сказал Оливер.

— Так вот почему он улизнул так рано с обеда. Так вот почему ты приехал в столь необычное время, — с иронией в голосе произнесла Люси. -Тайная встреча мужской части нашей семьи.

— Ну, по правде говоря, — начал было защищаться Оливер. — Я пытался дозвониться тебе из Уотебери, но линия была повреждена весь день. Он мне ничего не сказал по телефону. Он просто был в истерике. И повторял, что хочет видеть только меня.

— Я… Мне стыдно, — Люси вторила шепоту безупречной супруги, звучащему внутри нее. — За тебя. За Тони. За себя. За наш брак.

— А что бы сделала ты? — удрученно сказал Оливер. — Если бы Тони позвонил тебе и сказал, что я…

— Ты хочешь сказать, что я все время делала? — быстро спросила она.

— Но со мной ничего такого не было, — оправдывался он. — Ты ведь сама знаешь.

— Не было? Может, и не было, — иронизировала жена. — Кто знает? Я не спрашивала. Это что единственная проблема, с которой сталкиваются люди, живущие вместе пятнадцать лет? Разве я когда-то лгала тебе? Разве скрывала что-то от тебя?

— Нет, — устало согласился Оливер, и Люси почувствовала, что он уже готов забыть всю эту историю.

— Вдруг, — Люси старалась закрепить свои позиции и говорила быстро и напористо: — Вдруг все меняется. И всплывают заговоры, секретные посещения, слежка, детские показания. К чему все это?

— Ладно, — сдался Оливер. — Признаю — я должен был позвонить. Но это не объяснение. Все же, почему Тони сказал то, что сказал?

— Откуда мне знать? — спросила Люси. — Я даже не знаю, что именно он сказал тебе.

— Люси, — тихо сказал он. — Тони сказал, что видел тебя и молодого человека в доме его сестры.

Конец прыжка.

Люси захватила дыхание долгим и шумным вздохом.

— О. Так он и сказал?

— Да.

Она говорила безучастным мертвым голосом.

— И что именно он, по его словам, видел?

— Я не могу повторить этого, Люси.

— Ты не можешь повторить, — отозвалась она голосом, лишенным всякого тембра.

— Не могу, — подтвердил он. — Но, к сожалению, все это очень похоже на правду.

— О… Мне так жаль. — Люси наклонила голову, и он не мог видеть ее лица, и на мгновение ему показалось, что она уже собирается признаться. -Жаль главным образом Тони, — сказала она. Ошибка. Прыжок не закончен. Потому что это был не сам прыжок. Это было парение во сне, кружение, хватание руками за воздух. — Послушай, Оливер, — трезво обратилась к мужу Люси. — Ты должен кое-что знать о своем сыне. Это не слишком приятно. Ты ведь знаешь, как он способен выдумывать разные истории? назовем вещи своими именами. Лгать. Сколько раз мы уговаривали его.

— Он уже не делает этого, — возразил Оливер.

— Это ты так думаешь, — сказала Люси. — Просто истории его стали более замысловатыми, когда он подрос, более правдоподобными, менее невинными.

— А я думал, он уже избавляется от этого, — ответил Оливер.

— Потому что ты не знаешь его. Ты видишься с ним раз в неделю, когда он становится паинькой. Ты не знаешь его так, как знаю я. Потому что ты уже много лет не проводил с ним подряд целые сутки. — Поджог, ужаснулась Люси собственной мысли. Чиркнув спичкой, уже ничего не остается, как отойти в сторону и наблюдать за тем, как горит дом. Все отрицать, настаивать на алиби. — Вот почему, все это произошло, — сказала она. -Дело в том, что он ведет себя со мной не как ребенок. А как ревнивый, властный любовник. Ты же сам это говорил.

— Не совсем, — возразил Оливер. — Я пошутил…

— Это не шутка, — сказал Люси. — Ты же знаешь, что он делает, когда приходит домой и не застает меня. Он обыскивает весь дом, звонит всем друзьям. Он идет ко мне в спальню и ждет возле окна, ни с кем не разговаривает. Ты же сам видел это сотни раз, правда?

— Да, и мне это никогда не нравилось, — угрюмо произнес Оливер. — Мне казалось, что ты это слишком поощряешь. Это было одной из причин, по которой я нанял Баннера.

— И еще ты советовал мне побольше оставлять его одного, — быстро заговорила Люси. — Давать побольше времени проводить с самим собой. Заставить его быть независимым. То же самое ты говорил Джефу. Ну, мы и следовали твоему указу. Твоему указу. Вот тебе и результат.

— Что ты хочешь этим сказать? — Оливер был в замешательстве. Мы оставляли его одного время от времени, — пояснила Люси. — Мы тщательно избегали того, чтобы он чувствовал себя постоянно в центре внимания. И ему это очень не понравилось. И вот его месть. Эта жуткая грязная история. Оливер покачал головой.

— Маленький мальчик не может придумать такое.

— Почему? — спросила Люси. — Особенно теперь. Ведь среди прочих твоих наставлений ему был прописан курс сексуальных отношений.

— И что в этом плохого? Уже пора…

— Уже пора ему подстегнуть свою ревность этой новой интересной информацией и уничтожить нас этим.

— Люси, — задал вопрос Оливер, — Ты говоришь правду?

Люси сделала глубокий вдох, подняла голову и посмотрела мужу прямо в глаза.

— Клянусь, — солгала она.

Оливер повернулся, подошел к двери и открыл ее. — Баннер, — позвал он юношу, — Баннер.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовалась Люси.

— Хочу поговорить с ним. — Оливер вернулся в комнату.

— Ты не можешь… — попробовала возразить она.

— Придется, — мягко настаивал Оливер.

— Ты не можешь так опозорить меня. Ты не можешь так опозорить меня. Ты не имеешь права унижать меня перед этим мальчишкой.

— Я бы хотел поговорить с ним наедине, — попросил Оливер.

— Если ты сделаешь это, — пригрозила Люси. — Я никогда не прощу тебя. — Она произнесла эти слова не потому что действительно так думала. Она повторяла то, что сказала бы невинная автоматическая идеальная жена. Оливер резко отмахнулся.

— Будь добра, Люси.

Так их и застал вошедший в комнату Баннер — стоящими друг напротив друга и напряженно сцепившимися глазами. Наконец Оливер заметил юношу.

— О, да, — сказал он, — вы уже здесь. — Он повернулся к жене. — Люси, — выжидательно напомнил он. Не глядя на Джефа, она быстро направилась к двери и вышла. Через некоторое время, Оливер сделав над собой явное усилие, вежливо кивнул Джефу. — Присядьте, — предложил он.

Джеф помедлил, потом присел на деревянный стул. Оливер принялся медленно расхаживать взад- вперед перед ним:

— Для начала, я бы хотел поблагодарить вас за те письма, в которых вы докладывали мне каждую неделю об успехах моего сына.

— Ну, — ответил Джеф. — Поскольку вы сами не могли приехать сюда, я посчитал, что будет лучше информировать вас о том, чем мы здесь занимаемся.

— Мне очень нравились ваши письма, — похвалил Оливер. — Они чрезвычайно тонки и проницательны. Вы по всей видимости, прекрасно понимаете что происходит с Тони, и у меня создалось впечатление, что вы его действительно полюбили.

— Он очень достойный мальчик, — сказал Джеф.