того.
В этот момент зазвонил его мобильник.
— Я уже в офисе.
Голос Ины звучал по-деловому.
— К работе готова? — спросил он и прихлебнул кофе.
— Как только мой кофе процедится — да. Что нужно сделать?
Вообще-то он хотел поручить ей собрать информацию о человеке, которому он должен передать предметы в Берлине. Но сейчас на первое место вышел другой интерес.
— Попытайся разузнать, может ли обыкновенный человек, и если может, то где — заказать углеродный анализ С14.
Она громко рассмеялась:
— И что потом?
— Пока сделай то, что я сказал, — пробурчал Крис.
— Для чего?
— Для костей.
— А не разумнее потратить время на то, чтобы заполучить новый заказ? — голос Ины был холодным, как ледник. — Что вообще за кости? Твои собственные? — Она язвительно рассмеялась: — Я еще понимаю, если бы мы могли хотя бы заработать на этом…
— Мы можем, — сказал Крис с теми нотками в голосе, по которым Ина всегда определяла, что ему не до шуток.
— Говоришь, метод С14?
— Да, чтобы можно было определить возраст предметов. Полицейская школа хоть на что-то да пригождается.
— Погоди, давай по порядку.
Он смолк, давая ей возможность зайти в Интернет.
— В Киле, — сказала Ина через некоторое время, в течение которого она с разнообразными проклятиями лазила по интернету. — Университет Христиана Альбрехта, лаборатория Лейбница по определению возраста и изотопным исследованиям. Там можно заказать исследование костей.
— Просто так?
— За деньги, конечно. Можно заказать обследование чего угодно. Стоить тебе будет ровно восемьсот евро со всеми накрутками. Что вообще за кости? Раньше ты об этом что-то не особенно распространялся. Что случилось?
— Об этом потом. И университет берет деньги?
— Да, в наши дни бесплатно не бывает ничего. — Она снова рассмеялась: — Они даже готовы предложить тебе ускоренный анализ… и ты можешь выбрать, с какой степенью точности его делать. С погрешностью в восемьдесят лет или в сорок. Чем точнее, тем дороже.
— И как скоро?
— Столько ты не сможешь ждать. Четыре-пять недель.
— Это называется «ускоренный»?
На мгновение между ними установилась тишина.
— Обычно они гарантируют результаты в течение трех месяцев, так тут написано.
Он раздумывал.
— Но есть одна альтернатива, — сказал он потом.
Дорога в Дрезден заняла два с половиной часа. Крис съехал с автобана на повороте на Вильдерманнштрассе и по дороге в город остановился у магазинчика дешевой одежды. Там он купил себе свежее нижнее белье, несколько маек и двое джинсов. Затем доехал до ближайшей бензоколонки, купил там план города, полотенце и спрей для стекла, растворяющий жир. В туалете он переоделся.
Свою старую одежду он бросил в контейнер для тряпья, затем поставил мотоцикл несколькими улицами дальше среди припаркованных машин. Побрызгал спреем на рукоятки и металлические части и потом тщательно протер их полотенцем.
Он надеялся, что полиция не так скоро найдет мотоцикл, если она вообще его ищет. А если повезет, так мотоцикл угонят. Для этого он оставил ключ в замке зажигания.
Затем он отправился к ближайшей стоянке такси и попросил отвезти его к фирме по прокату автомобилей, работающей по всей Европе. С этой фирмой он всегда имел дело, когда ему нужна была машина.
Крис не знал Дрездена и немного поплутал, прежде чем добрался до цели. Это место неподалеку от Эльбы создавало границу между перенаселенными домами, нуждающимися в капитальном ремонте, и чередой улиц с виллами периода грюндерства.
Здание было построено по принципу целесообразности, без архитектурных излишеств, с гладким фасадом из природного камня и широкой наружной лестницей. Через дорогу напротив входа была кладбищенская стена.
Крис взбежал по лестнице и у приемной стойки назвался. По списку фирм он узнал, что здесь размещаются офисы предприятий исключительно из области генных технологий. Ему бросилось в глаза, что люди, которые входили и выходили, почти все были студенческого возраста.
Сам он, равно как и Уэйн Снайдер, с улыбкой выходящий из лифта, — годился уже только для сдачи в утиль.
— Уэйн Даймонд Снайдер. Сколько лет, сколько зим! — Крис сиял.
Они обнялись.
Прозвище Даймонд они дали Уэйну в школе за то, что он постоянно ходил с лупой. Отец Уэйна был одержимым коллекционером минералов и драгоценных камней, и Уэйн не отставал от него, прекрасно разбираясь в определении пород.
В последний раз Крис встретился с ним чуть больше года назад в аэропорту Франкфурта. Крис тогда как раз вернулся из Японии, куда он отвозил копии документов одного немецкого автостроительного завода на тамошнее совместное предприятие. А Снайдер летел из США с конференции по своей научной части. Они неожиданно оказались рядом в кафе. Поскольку оба спешили, то всего лишь обменялись номерами телефонов с обещанием вскоре связаться. Но так ни разу и не позвонили друг другу.
— Вот был для меня сюрприз, когда позвонила твоя секретарша и спросила, нельзя ли тебе заглянуть.
— Ассистентка, — смеясь поправил Крис. — За этим она строго следит.
— Пусть будет ассистентка.
В лифте Крис разглядывал своего лучшего друга времен юности. Уэйн Снайдер сильно сдал. Голову его украшала обширная плешь, а оставшиеся волосы поседели. Кожа была бледная, будто почти не видела солнца, а голубые глаза глубоко запали. Они хоть и блестели, но Крису показались невеселыми.
Одет ученый был в рубашку и джинсы, вылинявшие от множества стирок. Рукава рубашки были закатаны до локтей, обнажая густую темную шерсть, из-за которой в юности Уэйна дразнили обезьяной.
Они учились вместе в школе. Отец Уэйна Снайдера занимал административную должность в американском посольстве в Бад-Годесберге и вполне сознательно поощрял сына в поиске немецких друзей. Они тогда жили недалеко друг от друга и временами были неразлучны.
— Никогда бы не подумал, что когда-нибудь мы встретимся в Дрездене, — радостно смеялся Крис, хлопая друга юности по плечу. — Как ты здесь оказался? В аэропорту Франкфурта ты не особенно распространялся о своей работе.
Они вышли из лифта и вначале миновали несколько металлических дверей, перегораживающих холлы; при их приближении двери с тихим жужжанием раскрывались. Под конец они попали в длинный и
