одной и той же теме: мифологическим сценам сотворения мира.
Крис остановился перед одной картиной, изображающей наводнение.
— Всемирный потоп, — сказал запыхавшийся Форстер. — После него все началось заново. Почти во всех культурах сообщается о нем, тем не менее мало кто по-настоящему верит, что он был.
— Впечатляюще, — сказал Крис несколько растерянно: он не был сведущ ни в мифологии, ни в живописи. Всемирный потоп — он знал это по Ветхому Завету — был послан в наказание человеку. Но кроме того, что Ной спас по одной паре каждого вида животных, он ничего не мог припомнить. — Вы верующий человек? — спросил он антиквара.
— Я? Нет. Вы спрашиваете из-за картин? — Форстер даже не взглянул на них. — Моя семья в нескольких последних поколениях уже не верит в Бога и в то, что вещает церковь. Мой дед потерял Бога в Первую мировую войну. Меня пьянит сама мысль, что эти картины принадлежат мне, хоть я и держу их здесь взаперти.
Они дошли до стены, обшитой деревянными панелями. Лишь золотая дверная ручка выдавала, что они стоят перед дверью.
Справа висела картина, на которой мужчина, оседлав орла, пикировал с небес на землю, в правой руке он держал зеленую веточку, а внизу по песку ползла змея.
Крис пристально всматривался в картину, но задыхающийся голос Форстера снова его отвлек.
— Вам придется открыть ее. Мне с этим уже не справиться.
Крис взялся за золотую ручку и открыл дверь. За нею оказалась запертая сейфовая дверца из блестящей стали. Крис отступил в сторону, а Форстер сделал два шага вперед, очутившись вплотную перед кнопочным блоком, вделанным в стальную дверь на уровне груди. Дыхание Форстера успокоилось, и тишину нарушал только писк кнопок, когда он набирал шестизначную комбинацию. Он захихикал:
— Я как знал. Изменил набор всего два дня назад.
— Кому он был известен?
— Только мне. Хотя — как знать…
Сейфовая дверь бесшумно распахнулась внутрь, и в темном помещении вспыхнул свет.
Форстер пошел вперед, тяжело опираясь на палку. Помещение было довольно просторным и поразило Криса своей абсолютной тишиной. Стены были обиты кроваво-красной тканью, а с потолка падали световые конусы излучателей, точно направленные на несколько витрин. Освещение было таким, что витрины сияли, словно под ярким солнцем, тогда как остальное пространство было погружено в полутьму.
— Осмотритесь не торопясь. — Форстер захромал к одной из витрин и погрузился в созерцание: — Здесь все бесценно. Мое завещанное имущество и предметы моего покаяния.
Крис не решался войти. На какой-то миг ему подумалось, что он тем самым пересекает реку без возврата. Устыдившись этой мысли, он тряхнул головой и направился к ярко освещенным витринам.
В двух витринах лежали глиняные таблички, рядом с ними — несколько каменных цилиндрических печатей. Еще одна витрина содержала три крошечных рельефа. Один изображал сцену жертвоприношения, два других — сцены битвы полководца в его военных походах. В следующей витрине хранились несколько статуэток и нечто вроде глиняного колышка. Дно последней витрины было покрыто песком. Крис опешил, увидев в песке три кости.
— Идите сюда! — в голосе Форстера звучало нетерпение. Он стоял, опираясь на свою палку, у другой витрины.
Крис подошел к антиквару, и тот открыл витрину и осторожно достал оттуда глиняную плитку. Лицо его расплылось в самодовольной улыбке.
«Таблички с клинописью», — подумал Крис.
Маленькие плашки из глины, на которых выцарапаны знаки. Эти знаки были такие древние, что уже снова казались современными. Крису пришло в голову сравнение с пиктограммами и смайликами, которые в наши дни снова вошли в обиход, передавая через графическое изображение некое содержание. Конечно, это сравнение было сильно упрощенным, поскольку он знал, что эти значки на глине таят в себе совершенно конкретную письменность.
— Там, сзади, — прорычал антиквар.
Крис оглянулся и заметил кресло и столик в дальнем углу. Он подхватил и то и другое и поставил туда, куда указал Форстер.
Следующим своим кивком Форстер перевел его внимание на полочку, где лежала лупа.
Когда Крис принес ему лупу, Форстер ткнул пальцем вверх и руководил Крисом до тех пор, пока тот не нашел рядом с дверью выключатель. Еще один излучатель озарил своим ярким светом стол.
В конце концов Форстер указал на деревянный поднос, выстланный мягким текстилем. Крис снял его с полки и поставил перед стариком.
Форстер положил на поднос глиняную плитку и извлек из витрины следующую, которую тоже оставил на подносе. После чего с облегчением опустился в кресло.
Он взял первую глиняную табличку, повертел ее в руках, отложил назад, взял вторую, долго и задумчиво разглядывал ее.
Вторая табличка показалась Крису более пористой по структуре поверхности, она выглядела более захватанной, чем первая.
Форстер взял лупу и обследовал сначала края артефакта, затем отдельные знаки.
— Месопотамские таблички с письменами. Для меня эти таблички — нечто совершенно особенное. Свидетельство самой значительной общественной революции в истории человечества. Изобретение письменности. — Он цокнул языком.
— Вполне возможно, — сказал Крис. — Но я бы мог представить себе пару-тройку других событий, не менее значительных. Например, укрощение огня.
— Ну-ну… — Дальше антиквар не реагировал.
Крис наблюдал мимику этого человека. Он то поднимал брови, то приоткрывал рот, то вытягивал губы трубочкой и мурлыкал какую-то мелодию.
В конце концов, он положил лупу на стол и с тяжелым вздохом погрузился в кресло.
— Для этого я здесь?
— Да, — спокойно сказал Форстер. — По вашим жестам я вижу некое безразличие к предмету.
— В общем, да… — Крис помедлил и вспомнил, что когда-то читал: этих табличек существуют тысячи, а еще больше поддельных, — чтобы выманивать деньги из карманов туристов.
— Можете спокойно сказать это вслух, — забавлялся Форстер. — Месопотамские плашки с письменами — так себе, ничего особенного, если исходить из количества этого добра. Их найдено в разных раскопках до десятка тысяч. И сотни тысяч, наверное, еще лежат в песках пустыни. Как только была изобретена письменность, все начали записывать и документировать. Есть там интересное, но много и банального. Я антиквар. Не думаете же вы, что я податлив на дешевые пустяки, а?
— Не думаю.
— То-то. — Форстер осторожно отложил глиняную табличку на поднос и взял другую. — Видите здесь внизу знак? — Форстер поднял табличку и указал на одно место с чередой значков, которые Крис не мог как следует разглядеть. — Это клеймо Навуходоносора II. Табличку можно датировать, таким образом, от 604 до 562 года до нашей эры.
— То есть она очень старая. Ну хорошо. — Крис сказал это равнодушно. Он по-прежнему не находил ничего особенного в глиняных табличках с нацарапанными значками.
Форстер грозно глянул на Криса:
— Благоговение перед историей — вот то, чему и вам придется рано или поздно научиться, — проворчал Форстер. — Этот правитель разрушил целые царства, Иудейское тоже. Он угнал иудеев в плен, в Вавилон. Это оказало сильное влияние на их веру, поскольку они усмотрели в этом Божье наказание. Знаете ли вы пророка Иеремию?
— Имя — да. Но с самой юности я никогда больше не занимался этим. Кое во что… высшее я, правда, верю, но церковь и все, что с ней связано, для меня весьма сомнительно.
Форстер кивнул:
— Ну и ладно. Так вот, у Иеремии написано:
