— Без медикаментов мне долго не продержаться. Мне нужны силы еще на одну поездку. Понти обо всем побеспокоится.

Форстер натужно кряхтел, поднимаясь. Подбежал слуга, хотел ему помочь, но Форстер грубо рыкнул и прошипел проклятие. Потом, казалось, вспомнил про свои слова и дал подхватить себя под руку, шатко удаляясь в дом.

Крис встал и потянулся. Вскоре после этого во внутренний двор вышел Понти, как всегда, в темном костюме. Крис видел, что под его пиджаком что-то есть.

— С оружием? — спросил Крис.

— Ты же знаешь. Ни шагу без него! — Темные глаза сверкнули, и по узкому лицу итальянца скользнула чуть ли не смущенная улыбка. Он провел пятерней по коротким волосам: — Я был изрядно удивлен, когда охрана у ворот доложила мне, кто приехал.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Крис.

Понти криво улыбнулся, спокойным движением налил бокал красного вина и поднял его за здоровье Криса:

— Ты новый человек в игре. Я ничего не знал. Ты — шахматный ход большого мастера, и этот ход он состряпал совершенно самостоятельно.

Крис отрицательно покачал головой. Антонио Понти был телохранителем антиквара, тем человеком, которому Форстер доверял свою жизнь.

— Ты хочешь сказать, что Форстер тебе больше не доверяет?

Итальянец энергично помотал головой, отрицая этот домысел:

— Нет, я совершенно так не думаю. Однако в последние месяцы он проявляет склонность к своевольным поступкам, которые даже не обговаривает со мной.

— А он должен обговаривать?

— Должен бы. — Понти отпил глоток вина, мимикой изобразив высокую оценку напитка: — А вот вкус у Форстера пока не пострадал. Ты же сам понимаешь, каково в нашем деле. Чем больше знаешь, тем лучше можно подготовиться. Безопасность — дело не одностороннее.

— А он в опасности?

— Не больше, чем всегда. — Понти задумался: — Вообще-то, даже меньше. Он почти не выезжает: болезнь. Живет уединенно, больших дел больше не затевает. Сошел с дистанции. Он действительно готовится к своему концу. Кому он теперь нужен?

— Ты можешь хотя бы сказать мне, о чем именно идет речь?

— А я как раз хотел узнать это от тебя. Он не говорил мне о твоем приезде. Я и сейчас понятия не имею, в чем он собирается тебя задействовать.

— Я тоже до сих пор ничего не знаю. Кроме того, что он хочет совершить покаяние!

Понти заржал:

— Ну пройдоха! Никому не доверяет.

Крис перевел взгляд с задумчивого лица итальянца вниз, на кисти его рук. Они были тонкие, однако, несмотря на это, сильные и развитые. Крис заметил, как нервно они двигались, потирая ножку бокала.

— Для чего ты здесь, Зарентин?

— Для транспортировки, Понти.

— Но это уже организовано. Для этого ты нам не нужен.

Крис пожал плечами и повернулся, чтобы уйти:

— Таково задание.

Несмотря на недосыпание в предыдущие дни, Крис проснулся мгновенно. Он затаился с открытыми глазами, ожидая шороха, движения, чего-нибудь, что объяснило бы ему, почему он проснулся.

Потом он повернулся на другой бок и глянул на свой маленький дорожный будильник. Только что минуло три часа.

Он перевел взгляд на окно, створки которого были распахнуты настежь. Его комната располагалась в гостевых покоях у самого торца виллы на втором этаже.

Внезапно он услышал шорох. Будто чей-то быстрый и неосторожный шаг привел в движение гальку, и она зашуршала.

За окном кто-то двигался. Или что-то.

Ну и что с того? Есть охрана, и в пультовой днем и ночью дежурят, туда сведены мониторы со всех камер видеонаблюдения.

«Охранники двигаются иначе, — подумал Крис. — Равномерным уверенным шагом: мол, слышите, я здесь! — и никак не тайно, не крадучись».

Послышался скрип, кто-то тихо чертыхнулся, что-то стукнуло.

Крис выскользнул из кровати, бесшумно прокрался к окну и осторожно выглянул наружу. Посыпные дорожки бледными лентами выделялись в свете звезд на фоне темных кустов и цветочных клумб. Никакого движения. Он выжидательно замер. Ничего.

Потом снова звук. Он исходил с торцевой стороны виллы, которая не была ему видна. Будто кто-то кашлянул. Один-единственный раз.

Это покашливание было ему знакомо.

Крис натянул брюки и майку, сунул ноги в туфли. Затем нащупал в своей дорожной сумке карманный фонарик, который вот уже три года сопровождал его во всех поездках.

Метнулся к двери и выскользнул в коридор, ночное освещение которого тонуло в размытом полумраке. Поспешно добравшись до лестницы, прислушался.

На вилле было так тихо, как может быть только в этот час суток. Ни звука.

Он нагнулся вперед, чтобы лучше разглядеть маленький холл внизу. Ничего. Затем тихо скрипнула входная дверь, которая располагалась прямо под ним и которую он не мог видеть. Каучуковые подошвы по каменным плиткам — торопливые, частые шаги.

Он инстинктивно отпрянул назад, поскольку луч света на секунду ланцетом прорезал фойе наискосок и снова исчез, как одиночный сигнал азбуки Морзе.

Крис прошмыгнул вниз по лестнице. Из-под двери охранной пультовой пробивалась полоска света. Он побежал к двери и распахнул ее.

Помещение имело размеры небольшой гостиной, и голые стены были выкрашены в белый цвет. В середине стоял стол с консолью управления. Еще на одном столе стояли несколько мониторов с мерцающими картинками видеонаблюдения.

За пультом управления сидел мужчина, пристально вглядываясь в мониторы. Он резко обернулся на звук раскрывшейся двери.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Антонио Понти.

— А ты? — встречно спросил Крис, справившись со своим удивлением.

— Я? Я делаю свою работу. — Понти говорил приглушенным голосом, подчеркнуто по-деловому, без эмоциональной окраски. — Только что совершал обход. И что я обнаружил? Пустую пультовую, все системы тревоги отключены — и вот он вор!

Крис уставился на мониторы:

— Я не вижу вора.

— Проклятье! — Понти снова повернулся к мониторам. — Он только что был на позиции семь…

— Какой монитор?