только друзья, от души радующиеся нашим успехам и и болеющие нашими болями, но наверняка захотят прокомментировать нашу работу и недруги. Я имею в виду тех господ, которых хлебом не корми, а дай посплетничать о наших делах.

Ну, да бог с ними, с нашими зарубежными комментаторами. У нас непочатый край своих дел, о которых мы должны на этом съезде потолковать откровенно и и по-деловому. Чтобы наш народ, наш многомиллионный читатель не удивлялся: зачем это писатели оставили свои рабочие места — письменные столы — и занимаются несвойственным им делом — заседаниями, когда у нас в стране и без этого чрезмерно много заседаний? А мнение народа — это то, чем мы, писатели, должны дорожить больше всего на свете. Потому что чем же еще может быть оправдана жизнь и работа каждого из нас, если не доверием народа, не признанием того, что ты отдаешь народу, партии, Родине все свои силы и и способности.

Я думаю, именно здесь и надо искать ключ к проблеме творческой интеллигенции в жизни нашего общества, если, правда, такая проблема вообще существует… Грешным делом, мне иногда сдается, что мы слишком уж раздуваем эту проблему Конечно, приятно, когда к тебе относятся бережно, помогают тебе, находят для тебя доброе слово, но разве каждый из нас, советских интеллигентов, вспоенных и вскормленных партией и народом, не обязан в свою очередь с глубокой любовью сыновьей и бережностью относиться ко всему, что завоевано в в труднейшей полувековой борьбе всеми нами — нашим народом, нашей партией, нашей родной Советской властью.

Если бы спросили мое личное мнение, то я сказал бы, что проблема интеллигенции решается у нас довольно-таки просто: будь верным солдатом ленинской партии — все равно, коммунист ты или беспартийный, отдавай всего себя, все свои силы, всю душу народу, живи с ним одной жизнью, делись с ним и радостью и трудностями — вот и вся «проблема»!

Нам с вами предстоит провести здесь, в Москве, вместе несколько дней. И не просто провести, а поработать, и поработать напряженно. И чтобы эти дни прошли с наибольшей пользой для нашего общего дела, для советской литературы, давайте договоримся заранее: будем работать дружно, как и подобает однополчанам, у которых одна цель, одна забота, попробуем отбросить все мелкие обиды и недоразумения. Пусть на переднем плане будет то, что всех нас объединяет, — забота о новых успехах великой советской литературы. Этого очень ждет от нас партия, очень ждет и весь народ.

Думаю, вы поймете меня правильно: я не призываю к всепрощению и к всеобщему лобызанию. Дружба дружбой, но есть в нашем литературном, нашем идеологическом деле такие принципы, отступления от которых нельзя прощать и самому близкому другу. Тогда тогда наше единство будет прочным, когда мы не станем закрывать глаза на ошибки друг друга и научимся называть вещи своими именами. Если есть еще у нас что-то такое, что мешает нормально работать, нормально развиваться литературе, давайте безжалостно отметем это.

Если есть еще среди нас такие, кто не прочь иногда пококетничать своим либерализмом, сыграть в поддавки и в идеологической борьбе, давайте скажем им в глаза, что мы думаем об этом. Слишком большая ответственность лежит на наших с вами плечах, слишком большое и дорогое дело доверено нам, чтобы мы могли уходить от партийного разговора начистоту.

Конечно, у каждого из нас есть свои наболевшие вопросы, каждому из выступающих наверняка захочется коснуться их, рассказать о делах и заботах своих товарищей по литературной организации. Но как важно нам — и позвольте мне специально подчеркнуть это — все время видеть перед собой главный ориентир, главную нашу тему — литература и жизнь народа, литература и строительство коммунизма. Если мы с вами сумеем удержаться на этой высокой ноте, то и песня получится, и наш съезд станет не просто очередным литературным мероприятием, а высоким и плодотворным собранием людей, всерьез думающих и о жизни, и о нашем искусстве.

За рубежом нередко просят нас — кто с ехидством, кто с искренним желанием понять — растолковать, так сказать, популярно разъяснить, что такое социалистический реализм. Я не рискую отбивать хлеб у наших теоретиков и, как всякий практик, не очень силен в научных формулировках. Но я на эти вопросы обычно отвечаю так: социалистический реализм — это искусство правды жизни, правды, понятой и осмысленной художником с позиций ленинской партийности. А если сказать еще проще, то, по-моему, искусство, которое активно помогает людям в строительстве нового мира, и есть искусство социалистического реализма.

Тот, кто хочет понять что такое социалистический реализм, должен пристально присмотреться к громадному опыту советской литературы почти за полвека ее существования. История этой литературы — это и есть социалистический реализм, воплощенный в живых образах героев и зримых картинах народной борьбы.

Пусть величественный путь, пройденный за полстолетия советской литературой и, в частности, одним из головных ее отрядов — литературой русской, предстанет перед нашими глазами сегодня, когда мы сообща думаем о завтрашнем дне искусства.

У нас за плечами огромное богатство. У нас есть чем гордиться, есть что противопоставить крикливому, но бесплодному абстракционизму. И хотя мы видим, как много еще предстоит нам сделать, чтобы оправдать доверие народа, хотя по большому счету мы еще недовольны своей работой, нам все же никогда не следует забывать, сколько внесено нашей литературой в духовную сокровищницу человечества, как велик и неоспорим ее авторитет во всем мире.

Дорогие товарищи! Писатели Российской Федерации первыми в стране собрались на свой съезд. Это, так сказать, первая ласточка среди республиканских съездов. Нам, россиянам, было бы хорошо провести наш большой разговор о литературе принципиально, деловито и требовательно. Я думаю, что мы с вами сможем этого добиться. С этой надеждой и разрешите мне объявить открытым Второй съезд писателей Российской Федерации.

1965

Тавричанами называли на Дону украинцев, чьи предки были по приказу Екатерины II переселены из южных, соседних с Крымом (Таврией) мест.

Споло́х — здесь тревога.

Что не видно — очень скоро, вот-вот.

Лазоревым цветком на Дону называют степной тюльпан.