настоящая фамилия действительно Молчанов и переменил он ее незаконно, когда скрывался на персидской границе после побега из-под ареста в 1933 г.
На допросе Благородов — Молчанов проговорился, что заявление на Сидорова он писал по инициативе и совместно с учителем хутора Черновского Громославским.
В результате детальной проверки заявления Благородова выяснилось, что распространяет клевету о т. Шолохове не Сидоров, а проходимец и жулик Благородов-Молчанов, который использовал колхозные собрания для распространения клеветы о т. Шолохове.
Перед отъездом из Вешенской мы спросили т. Шолохова, следует ли продолжать дальше следствие по вопросу о его «травле» со стороны Сидорова. Тов. Шолохов на это нам ответил, что для него теперь вполне ясно лицо Благородова кулацкого сынка и жулика и просил считать вопрос об этом заявлении исчерпанным.
Третий факт, который мы расследовали — это о роли тов. Тимченко.
На протяжении всего письма, т. Шолохов неоднократно упоминает фамилию начальника райотделения НКВД т. Тимченко, как одного из основных инспираторов травли против него.
Вызванный в связи с этим т. Тимченко был нами опрошен по существу заявления т. Шолохова. В своем объяснении т. Тимченко сообщил, что обвинение его в травле тов. Шолохова ни на чем не основано, так как в действительно[сти] до дня своего отъезда из Вешенской с т. Шолоховым они находились в приятельских отношениях, часто бывали друг у друга в гостях.
Таковы результаты проверки заявления т. Шолохова по вопросу о травле его со стороны т. Тимченко. Из материалов, которые мы проверили, не видно, чтобы он проводил какую-либо травлю против т. Шолохова.
Во время нашего пребывания в Вешенской т.т. Шолохов и Луговой передали нам полученные ими 17 заявлений осужденных и просили их проверить. В результате проверки этих заявлений выяснилось, что заявителями являются:
1. КРИВОШЛЫКОВ — кулак, реэмигрант, бывш. белогвардеец, изобличается в антисоветской деятельности двумя свидетелями и одним обвиняемым.
2. ЕГОРОВ И. Я. — кулак, участник белогвардейского восстания на Дону, белогвардеец, в 1936 г. судился за убийство. В антисоветской деятельности изобличается тремя свидетелями и одним обвиняемым.
Аналогичными являются и другие заявители, кроме двух, Худомясова и Петрова, дела в отношении которых нуждаются в дополнительной проверке.
Перед самым отъездом из Вешенской т. Шолохов попросил нас проверить обоснованность ареста его родственника — второго брата его жены — Громославского В. П., содержащегося в Каменской тюрьме. Об этом Громославском в своем письме т. Шолохов не упоминал.
По нашему указанию Громославский был привезен из Каменской тюрьмы в Ростов и нами передопрошен.
ГРОМОСЛАВСКИЙ является сыном станичного атамана, до и после революции был служителем религиозного культа; в 1916 г. был псаломщиком, а с 1920 по 1929 год — дьяконом. В 1930 г. был осужден по ст. 59, п. 10 УК, но в 1932 году освобожден по кассации. Обвиняется в том, что вел среди рабочих совхоза «Красный колос» антисоветскую агитацию, распространял клевету на партию и ее руководство.
Громославский виноватым себя не признает, но уличается 6-ю свидетельскими показаниями и 4-мя очными ставками, в которых приводятся конкретные факты его антисоветской деятельности.
Свидетель рабочий БУКАРЕВ показывает, что в его присутствии Громославский, по поводу приговора над участниками право-троцкистского блока говорил, что сейчас гибнет много ни в чем неповинных людей.
Свидетель СЕРЛЮКОВ приводит факт, когда Громославский выступал с открытой враждебной клеветой на т. Сталина. Свидетель КОНОВАЛОВ говорит, что Громославский восхвалял фашистов, которые, мол, все равно победят в Испании, так как по силе с фашистами никто не может сравняться.
Но Громославский все эти показания отрицает.
ВЫВОДЫ.
В результате расследования фактов, изложенных т. Шолоховым в его письме, установлено:
1. Заявление т. Шолохова об арестах большого количества невинных людей, в том числе лиц, арестованных по оговору в связи с делом Лугового, Логачева и Красюкова, не подтвердилось. Имели место лишь отдельные ошибки, которые мы исправили (дела Лимарева, Дударева, Тютькина).
2. Проведенный нами допрос целого ряда людей, указанных т. Шолоховым (Дударева, Гребенникова, Конкина, Мельникова, Точилкина и др.), а также проверка их следственных дел показали, что арест названных лиц не был связан с делом т. Лугового, Логачева и Красюкова. Арестованы они были по показаниям других лиц.
3. В результате допроса арестованных (Лимарева, Тютькина, Дударева, Кузнецова, Мельникова, Точилкина, Гребенникова и Громославского) не подтвердилось также заявление т. Шолохова, что будто бы к арестованным в органах НКВД Ростовской области применяются методы физического воздействия.
4. Не подтвердилось и заявление т. Шолохова о том, что со стороны районного отделения НКВД против него была организована травля. Нами установлено, что заявление на Сидорова состряпано врагом Молчановым-Благородовым с единственной целью — дискредитировать т. Шолохова. Тов. Шолохов в этом убедился сам при допросе Молчанова.
5. Но несомненным остается одно, что поводом для заявления т. Шолохова по вопросу о травле против него послужил тот факт, что во время ареста т. Лугового, Логачева и Красюкова (теперь реабилитированным) в Райотделении НКВД и среди отдельных работников района действительно велись разговоры такого характера, что т. Шолохов был очень близок к арестованным и как это он мог проглядеть их.
6. Что же касается вопроса о привлечении к ответственности работников Вешенского и Миллеровского отделений НКВД т.т. Сперанского, Тимченко и Кравченко, то мы считаем, что делать это нецелесообразно. У этих работников НКВД были отдельные ошибки в их работе, но в данное время они за свои ошибки наказаны т. Ежовым. Тов. Сперанский переведен тов. Ежовым на работу в Колыму, а т. Тимченко переброшен в другой район и ему сделаны указания на допущенные ошибки. А тов. Кравченко, который работал незначительное время в Вешенском районе, мы считаем нецелесообразным его привлекать к ответственности.
7. Для перепроверки следственных дел на Худомясова, Петрова и Кривошлыкова, мы считаем необходимым вызвать их из лагеря.
15. Шолохов — Сталину И. В., 16 октября 1938
Дорогой т. Сталин!
Приехал к Вам с большой нуждой. Примите меня на несколько минут.* Очень прошу.
