– Сами вы тронулись! - произнес чей-то приятный голос. Кто это сказал? Ах, да! Тот старик с добрыми серыми глазами в белом мундире...

Этот старик произвел на Бетти сильное впечатление: она почуяла в нем человека, способного понять и посочувствоватъ ей.

Ей хотелось обо всем рассказать ему... Но она не могла произнести ни слова.

Человек встал. Взял ее руку. Пощупал пульс. Провел рукой по голове и попросил ее успокоиться... И говорил он таким добрым отеческим голосом...

– Не видите разве, что девушка больна? Доктора!

Ее куда-то везли... И на улице пахло гелиотропом и йодоформом...

Протекция - великая сила!

Давид и Сарра обегали весь город, подняли на ноги богатых родственников и хозяев. Были нажаты все пружины, и в конце концов дознались, что задержанную дочь Шапиро поутру перевезли в больницу. Но в какую именно?

Поднялась новая беготня по городу из одной больницы в другую. В каждой больнице Сарра чуть ли не на коленях умоляла сказать ей, где ее дочь.

Наконец, после долгих мытарств, удалось установить, что Бетти находится в еврейском госпитале.

Помчались туда. Да, действительно, Бетти находится здесь. Но сейчас к ней никого нельзя пускать. Утром - пожалуйте!

– Нельзя никак? Да ведь я - мать!

– Двадцать раз 'мать'! Нельзя, и кончено!

– Господи, и что за люди! Ни капли жалости!

Вдруг Сарра увидала своего домашнего врача. Она обрадовалась ему, как отцу родному:

– Как хорошо, что вы здесь! Моя Бетти тут, больная! А меня не пускают к ней! Где это слыхано? Где это видано? Мать!

– Ш-ш-ш! - зашипел доктор. - Не кричите, не шумите!

– Что значит - не кричать? Не шуметь? Когда моя Бетти, мое дитя...

– Ваша Бетти, ваше дитя... Знаю! Я как раз от нее иду. Она больна, но опасности никакой нет. Нечего кричать и шуметь. Ваша дочь не на улице, а в больнице! А больница - не такое место, куда каждый может приходить и скандалить. Утром вас пустят к ней, а сейчас нельзя. Нель-зя!..

– Я понимаю! Что тут непонятного? Но почему никто не хочет войти в мое положение? Ведь я же - мать! Хоть одним глазком, хоть издали дайте посмотреть! Неужели вы, наш домашний доктор, свой человек, допустите такую несправедливость?

Доктор тщетно отбояривался, сердился, кричал. Но от Сарры не так легко отделаться! Кончилось тем, что доктор, хотя и с неимоверным трудом, выхлопотал для Сарры у администрации разрешение на ночевку. Он уже собирался ехать домой, но Сарра остановила его.

– Несчастье мое! Что вы еще хотите от меня?

– Вы едете домой? Потрудитесь заехать к нам и передать Давиду, что дочь в больнице, что я с ней, что опасности нет. И скажите ему, чтоб он присмотрел за Сёмкой... И сообщил бы шурину и всем. И чтоб он, ради Бога...

– Господи, откуда берутся такие матери?

Доктор схватился за голову и пустился с лестницы бегом.

В несколько дней Сарра стала в больнице своим человеком. Ухаживала за дочерью, измеряла температуру, вмешивалась в распоряжения врача, требовала объяснения, почему больной дают то, а не другое лекарство, и вообще распоряжалась 'домашним врачом' по своему усмотрению.

Доктор ожил, когда Бетти стала поправляться, и не мог уже дождаться дня избавления от ее матери - этой пиявки в образе женщины.

Выздоровление Бетти шло медленно. Еле-еле дождались кризиса. И когда температура стала падать, выдержка Сарры сразу рухнула: она отошла в уголок и выплакала все накопившиеся слезы.

Легко и радостно было пробуждение Бетти.

Первым лицом, которое она увидела и узнала, было лицо матери. Оно сияло и отражало одновременно столько чувств, что нельзя было сказать, какое из них преобладает: страх, счастье, любовь, преданность, жалость, мольба?..

Бетти не могла не улыбнуться.

– Мама! - произнесла она тихо.

У матери чуть сердце не выскочило из груди.

– Чего тебе, Бетти?

Вторым лицом был доктор - старый знакомый, домашний врач...

– А где же отец? И что это за незнакомая комната? Где я? Почему так светло?

– Ш-ш-ш! - произнес доктор, приложив палец к губам. - Нельзя говорить! Нельзя думать! Спокойно лежать, и больше ничего!

Легко ему говорить - 'лежать и не думать'. А ей так хочется все знать. То, что она не дома, - это ясно. Но как она сюда попала?

Бетти закрывает глаза и понемногу начинает вспоминать - минуту за минутой - весь 'тот' день.

Вот и папа забежал на минуту (ему, как всегда, некогда: служба!). Вот и Сёмка приехал вместе с доктором и сейчас едет с доктором же обратно... Даже тетя Тойба с дочерьми пришла. Их, правда, доктор сейчас же спровадил... Все знакомые и родные побывали, и только одного, одного человека не было! Этот 'один' не менее дорог, а может быть, и дороже всех других; но его-то как раз и нет! Как узнать? Кого спросить? И почему никто ничего не говорит о нем? Как будто нарочно не упоминают его имени, будто сговорились все.

Мать уловила тревогу дочери и захотела ее как-нибудь успокоить.

– Знаешь, Бетти, кто тебя спрашивал? - заговорила Сарра и тотчас раскаялась: Бетти вся насторожилась, кровь прилила к лицу. Она сделала над собой нечеловеческое усилие и спросила спокойно:

– Кто?

– Ты думаешь, он один только раз был здесь, этот 'шлим-мазл'?

– Какой 'шлим-мазл'? - спросила Бетти упавшим голосом.

– А вот тот парень из Пинска! - ответила Сарра с деланной улыбкой. - Ты, наверно, помнишь его? В ту ночь... на улице...

Бетти помнит. Это - товарищ Рабиновича... Напрасно обрадовалась! Значит, 'его' нет больше! И все молчат...

Мать понимала, какое имя хочет услышать Бетти, кого ищет ее взгляд. Что делать, если она вдруг спросит, где квартирант? Что сказать? Как долго можно замалчивать? Придется ведь открыть правду. Но как начать?

Сарра уже советовалась об этом с Давидом, с доктором и даже с Тойбой Фамилиант. Все в один голос заявили, что ни в коем случае нельзя говорить Бетти о квартиранте! Разве сама спросит. И то лучше солгать как-нибудь, подготовить ее, чтобы не огорошить ее правдой. Но Сарра знала свою дочь лучше всех. Она понимала, что Бетти не проведешь выдумками, и начала стороной:

– Прости Господи! Мне кажется, что чем больше у человека денег, тем большей свиньей он становится... К чему миллионы, когда у человека нет сердца?.. Я говорю о его тетке, об этой миллионерше...

У Бетти тревожно забилось сердце.

– На что берегут эти миллионы? На тот свет, что ли, заберут их?

'Да, да! Нет его! Нет!' - мелькнуло в голове Бетти.

– Я знаю... - продолжала Сарра, - если бы у меня был миллион и моего племянника заподозрили в таком преступлении, я бы, кажется, на другой день прилетела и сыпала бы деньгами! Десять тысяч - так