В конце концов ИС не оставил мне выбора и я вынужден был затормозить. Вывернуть колеса, стоять и ждать. Когда танк подползет совсем близко, я рвану машину в сторону и увернусь от сокрушительного удара. А дальше… А вот дальше мы с ним сыграем в догонялки. Как не крути скорость у меня выше, да к тому же ИСу придется еще и разворачиваться. План нормальный. Не идеальный, но единственно возможный в данной ситуации. Опасался я лишь одного — сюрпризов, которые могут преподнести «милые» затейники по имени гравитаторы.

Все то время, пока я пытался перехитрить коварного Иосифа Виссарионовича, наш башенный стрелок вел с ним свой собственный, персональный бой. Пули выпущенные из КПВТ не переставая хлестали по броне танка. Но, увы, щелкая по приплюснутой башне и «щучьему носу» тяжелой боевой машины, они рикошетили и с визгом улетали проч. Как я понял, Петрович расстрелял уже одну коробку патронов и, потратив всего десяток секунд на перезарядку, приступил ко второй.

Быстро перезарядил, ― отметил я мимоходом. Правда эта мысль на долго в голове не задержалась. Сосредоточившись, стараясь не моргать от заливавшего глаза пота, я глядел на несущегося на нас врага и ждал. Сорок метров… Тридцать… Двадцать… Пора!

Я рванул БТР с места, стараясь резко уйти вправо. Расчет оказался верным. ИС-3 не успевал, проскакивал мимо. Для того, чтобы развернуться он должен был погасить свою адскую скорость. Затем сам поворот и новый разгон. Все это я уже, конечно же, не увижу, потому, как к этому времени оставлю противника далеко позади.

Именно так все и должно было произойти. По-другому просто не могло быть. Законы физики упрямая вещь. Инерция, масса, импульс и все такое прочее… Но вдруг произошло немыслимое, невозможное, невероятное. Танк и не подумал разворачиваться. Он просто как резиновый мячик подпрыгнул в воздух и прямо на лету переставился, изменил направление своего движения. При этом тяжелая машина практически не потеряла скорость.

Мы разом потеряли все свое преимущество. И при таком раскладе… Будь я проклят, при таком раскладе мы уже не успевали ни оторваться, ни даже отвернуть.

В тот самый миг, когда сорокашеститонная гусеничная машина вновь грузно упала на землю, и прогремела длинная пулеметная очередь. Петрович стрелял на предельном угле склонения пулемета. Окажись танк ближе всего на пару метров, и он бы угодил в мертвую зону. Но к счастью этого не произошло, наш стрелок успел нажать на спусковую кнопку.

Рядом с левым траком ИСа взметнулось облако пыли и дыма, а еще там сверкнули три или четыре огненные вспышки. О том, что Петрович поразил цель, стало понятно буквально сразу же. Ведущий каток нашего стального противника развалился, перебитая гусеница тяжелым хлыстом ударила по земле, и танк рвануло в сторону. Поднимая клубы пыли, вырывая клочья бурой мертвой травы, он завертелся на месте.

― Есть! Есть! ― восторженно, словно пацан, заорал мотострелок.

― Да! Так ему, суке! ― вторил майору Леший и еще несколько голосов.

Я тоже поддерживал всеобщее ликование, правда, довольно скромно. Во-первых, потому как меня все еще колотил нервный озноб, а во-вторых… Во-вторых внутри меня притих, съежился маленький ошарашенный человечек, которому уже в тысячный раз доказали, что он никакой не царь природы, что существуют силы куда более властные и могущественные. Однако все же, что там не говори, сейчас мы победили, а это кое-что да означало. Пусть мы не первые, но зато и не последние.

Именно на этой оптимистической волне полковник Ветров и вернулся к реальности, вернулся и сразу сообразил, что следует как можно скорее уходить подальше от этого места. Серая дымка от Шибанки потихоньку ползла в нашу сторону, а к тому же на пьедестале все еще оставались Т-34-85 и ИСУ-152 М, и мне совсем не улыбалось вести бой с этими двумя героическими машинами, тем более, если они накинуться на нас обе разом.

Вновь выехав на асфальт Кубинского шоссе, я погнал «восьмидесятку» в Наро-Фоминск, в царство сумрака и аномалий, в то самое дьявольское место, в которое мне не удавалось пробиться уже больше года.