– Шеф, – слова Строгова вернули майора к действительности, – да не удивляйтесь вы так! Марк просто первый приспособился к новым условиям.

– Я понимаю, – Жерес немного пришел в себя, – только как-то уж очень неудобно получилось перед Марком. Сначала сказал, что полностью ему доверяю, а затем устроил эту сволочную разборку.

– Переживу, – подал голос Грабовский, – свои люди, разберемся.

– Ладно, проехали! – Кристиан протянул руку.

– Проехали! – Офицеры обменялись рукопожатием.

Это трогательное событие происходило под писк входного селектора. Сутулая фигура Фельтона возникла на экране слита.

– Входи, Пьер. – Жерес разблокировал шлюз.

Очутившись внутри палатки, инженер-лейтенант снял респиратор и отдал честь.

– Извините за небольшое опоздание. Разбирались с загрузочными программами. Еле отыскали файлы по аннигилирующим излучателям.

– Пустяки, Пьер, ты не пропустил ничего интересного, – сострил майор.

– Да? То-то я смотрю, у Марка какой-то фиолетовый цвет лица.

– Бетаманил бродит, – пояснил Грабовский.

– Смотри, не расплескай! Береги драгоценные грамм на литр. Вернемся на Землю, завещаешь свое бренное тело науке.

– Эврика! – Строгов крепко схватил за локти стоявших рядом Марка и Пьера.

– Не понял. – Фельтон уставился на Николая.

– Существует разница между количеством бетаманила в крови Марка и в образце, найденном на базе. Соответственно один грамм против одного целого двух десятых грамма на литр крови.

– Ну и что? – Инженер-лейтенант махнул рукой. – Погрешность измерений, и только!

– Не думаю, – желая отстоять репутацию своей подруги, подписался Марк. – Если учитывать точность лурийского оборудования и скрупулезность Дэи, то можно с уверенностью сказать, что данные идеальны. Доктор настолько ревностно относится к своим обязанностям, что даже подсчитала мою потерю бетаманила.

– И сколько она составляет? – Николай лихорадочно что-то черкал на листке.

– Примерно двадцать пять тысячных грамма в сутки.

Несколько секунд Строгов еще продолжал измываться над златоперым паркером, а затем важно ознакомил офицеров с результатом своих расчетов.

– Если верить словам Марка, то семь дней назад, то есть первого августа, уровень бетаманила в его крови составлял один грамм на литр крови. Так?

– Да, так утверждает Дэя, а у меня нет оснований сомневаться в ее выводах.

– Прекрасно! Тогда, учитывая среднее значение суточной потери, ноль целых двадцать пять тысячных грамма, мы элементарно можем рассчитать, сколько дней назад, начиная с первого августа, в твоей крови бурлил один и два десятых этого замечательного вещества. Ведь именно в этот самый момент тебя, как я понимаю, и скопировали.

– Восемь дней, – прикинул Фельтон.

– Это получается двадцать четвертое июля, – радостно воскликнул Строгов. – День нашего первого собрания!

«Ну наконец-то! Хоть какое-то движение вперед! – отлегло от души у майора. – Посмотрим, что это нам даст».

– Ничего кровоточащего в этот день я припомнить не могу. Целый день в полку. Вечером вместе с Николаем поужинали в ресторане.

– Много пили? – поинтересовался Жерес.

– Как всегда, немного вина и шампанское за успех нашей миссии.

– О! – обрадовался Фельтон. – Источник алкоголя в крови мы установили! Валяй, рассказывай дальше!

– А что дальше? Вроде все.

Хорошо зная Грабовского, Жерес усомнился в тихом окончании рабочей недели. Но если лейтенант упрется, фактов, позволяющих расколоть его, майор не имел.

– Прости, Марк, – Строгов виновато посмотрел на друга, – хотя это и против нашей дружбы, но в сложившейся ситуации личные отношения должны уступить долгу. Я хочу тебе напомнить, что наш ужин в «Лезарде» был весьма непродолжительным. После второй бутылки ты смылся, сославшись на неотложные дела.

Заявление Николая подчеркнула длинная пауза, нарушить которую никто не рискнул. Высокие слова о долге и ответственности упоминались уже столько раз, что очередное их употребление выглядело бы жалко и избито. Наступила очередь для здравого смысла.

– Сдаюсь. – Лейтенант не выдержал молчаливого натиска. – Я расскажу вам, с кем провел тот вечер, но дайте мне слово, что это останется между нами.

По голосу Марка майор понял, что сейчас последует нерядовая история, к которой ее автор имеет особое отношение.

– Как командир и старший по званию я обещаю тебе это. – Жерес говорил самым серьезным голосом, который и требовала ситуация.

– Дело в том, что я провел вечер с одной девушкой, родители которой – люди весьма своеобразные, придерживающиеся старых традиций. Сами понимаете, узнав о нашей связи, они бы устроили своей дочери невыносимую жизнь, вплоть до монашеской кельи.

– Это была ваша первая встреча?

– Нет. Мы тайно встречались уже более месяца, – лейтенант поспешил закрыть тему. – Вы видите, я рассказал вам все, но эта информация ничего не прояснила.

– Нет, не все! – Кристиан пристально посмотрел в глаза Грабовскому. – Где проходила ваша встреча и как зовут девушку?

– Мотель «Амитэ» в пятнадцати километрах от Кольви, – Марк немного помедлил, – а ее имя Франческа Карлони.

– Это случайно не младшая дочь судовладельца Карлони? – переспросил Николай. – Говорят, он бывший сицилийский мафиози. Если это так, то вам с Франческой было чего опасаться.

– Да, она, – признался Грабовский.

– Господи! – неожиданно громко простонал Фельтон.

– В чем дело, лейтенант?

– Да вы что, газет не читали!

– Честно говоря, перед стартом было не до этого… – Ища поддержки, Жерес покосился на Николая и Марка.

Те непонимающе пожали плечами.

– Говори, Пьер!

– В воскресном номере сообщили о зверском убийстве Франчески Карлони. Ее препарированный труп был найден в десяти километрах от города.

Марку показалось, что в грудь ему ударила пуля. Толчок, жгучая боль, удушье. В бессильной попытке вдохнуть он открыл рот и захрипел:

– Франческа, нет!

Лицо девушки смотрело на него из темноты. Оно с мольбой вопрошало: за что? Я ни в чем не виновата! За что ты обрек меня на мучения? Я так любила жизнь! Взгляд Франчески жег, словно огонь. От него не было спасения. Он был немым укором и проклятьем, от которого Грабовскому не избавиться до самой смерти. Лейтенант не помнил, сколько времени провел под огнем немигающих карих глаз. Спасением стала сильная рука, которая легла на его поникшее плечо.

– Держись, старина. – Николай говорил негромким твердым голосом. – Эти твари сами подписали себе смертный приговор. У нас появились к ним личные счеты.

– Я их зубами рвать буду. – Глаза Марка горели холодным пламенем.

– Не сомневаюсь, – Николай тяжело вздохнул. – Знать бы только, кого.