– Я спрашиваю, сколько времени вы… – лейтенант стушевался, подбирая синоним к слову «трахаетесь», – занимаетесь этим делом?

– Для достижения оргазма лурийской женщине необходимо примерно пять часов.

«Это конец! Я проиграл и второе сражение. Да, сегодня явно не мой день!» – На лбу Грабовского выступила испарина, плечи поникли, а армейские ботинки налились свинцом.

– Вы что, неважно себя чувствуете? – пристально глядя на лейтенанта, поинтересовалась доктор.

– Просто немного устал. – Марк облокотился о стену. – Слушайте, Дэя, а как ваши мужчины выносят столь длительный секс? – вдруг неожиданно спросил он.

– Для них это не составляет особого труда, – из сострадательного тон женщины вновь стал академическим. – В отличие от землян, их пенис имеет костную структуру.

После этих слов лицо Марка вытянулось, глаза округлились, и он взорвался таким диким хохотом, от которого затряслись переборки. Грабовский не мог остановиться несколько минут и даже присел, чтобы не свалиться на пол. Все это время Дэя тихо стояла рядом и непонимающе смотрела на своего странного избранника. Когда он, наконец, пришел в себя и поднялся на ноги, доктор осмелилась задать вопрос:

– Я сказала что-то смешное?

– Нет, что вы! Я просто понял, почему на Луре никогда не было армии.

– Почему? – Дэя не ожидала подобного поворота.

– Ваши солдаты не смогли бы ползать по-пластунски, – снова заржал Марк.

Как ни странно, но шутка дошла до инопланетянки. Она рассмеялась мелодичным звонким смехом. Юмор разрядил напряжение. Внезапно между ними возникли доверительные дружеские чувства, отметающие любой официоз в отношениях.

Держась одной рукой за ремень излучателя, другой лейтенант обнял женщину за талию. Хотя Марк и не считал себя низкорослым, он все же оказался на голову ниже своей новой подруги. Этот факт ничуть не смутил ротного Казанову.

– Скажу тебе откровенно, я не обладаю достоинствами лурийцев и не смогу выдержать любовную скачку длиной более получаса, – честно сознался он.

– В обычном состоянии – да, но после инъекции бетаманила твой организм станет в десять раз сильнее. – Дэя приняла переход на «ты».

– Бетаманил? Это что еще такое?

– Сложное химическое соединение, долго рассказывать. Обычно его не встретишь в организмах землян, но, на мое счастье, твое тело является замечательным исключением.

Грабовский почувствовал, как рука лурийки нежно забралась ему в брюки. Не ожидая столь скорого ответа, он вздрогнул и огляделся по сторонам. Как и прежде, вестибюль был пуст.

– Погоди-погоди, я что, монстр какой-нибудь? Откуда во мне взялась эта штука?

– Понятия не имею. Бесцветная жидкость со сладковатым запахом… – Дэя комично втянула носиком воздух. – Мне кажется, я даже сейчас чувствую ее аромат.

«Агташ», – вспыхнула в голове Грабовского смутная догадка. Лейтенант вспомнил те два омерзительных флакона, которые он по пьянке на спор осушил на прощальной вечеринке.

– Слушай, а это очень вредно? – всполошился Марк.

– Вообще-то, для людей – да. А вот, например, у кронеров с планеты Охон десять процентов крови – это чистый бетаманил.

– А почему я ничего не чувствую? Даже недомогания нет!

– В том-то вся и штука. Твой организм воспринимает бетаманил без побочной реакции и не отвергает его как чужеродное вещество. Сейчас каждый литр твоей крови содержит целый грамм бетаманила, а раньше этот показатель был еще выше. Я думаю, что эта переносимость является генетической особенностью вашей семьи.

«Надо будет непременно поинтересоваться у бабушки насчет ее старой дружбы с королем итальянской моды», – решил Марк.

– Если ты говоришь, что во мне и так гуляет этот, как его, бетаманил, то, может, мы сумеем обойтись без дополнительных вливаний? – Грабовский с детства не терпел уколы.

– Нет, дорогой… – Дэя совсем по-земному нахмурила лоб. – Для реализации наших желаний мы должны поднять уровень бетаманила в твоей крови практически вдвое и поддерживать его в таком состоянии на протяжении всего «сезона любви». Бетаманил обладает огромной проникающей способностью. Сейчас он содержится в каждой клетке твоего организма, поэтому, естественно, велики и потери. Согласно моим данным, ты каждый день теряешь по двадцать пять тысячных грамма этого столь необходимого нам вещества.

Дэя продолжала нести еще какую-то научную чушь, но Марк уже не слушал ее, занятый изучением ажурной застежки на лурийском комбинезоне. Удовлетворившись результатами исследований, лейтенант остановил женщину простым и невинным вопросом:

– Дорогая, так где, ты говоришь, твоя каюта?

«Зачем я все это пишу? – Жерес отложил авторучку и задумчиво уставился на лист бумаги. – Катрин, скорее всего, никогда не получит это письмо».

Перебирая в памяти обстоятельства их последней встречи, Кристиан корил себя за малодушие и трусость. У него не хватило мужества все ей объяснить. Но, с другой стороны, что бы это изменило? Майор все равно не отказался бы от полета, но в памяти у него сохранилось бы не счастливое улыбающееся лицо Катрин, а образ несчастной покинутой женщины, для которой он в любом случае ничего не мог сделать. С такими воспоминаниями в самый раз топиться, а не идти в бой.

Разумом он понимал, что все кончено, их разделяют миллионы километров и возврата быть не может, однако сердце стонало и рвалось к Катрин. Именно поэтому Кристиан уже два часа терзал страницы своего блокнота, обрывки которых валялись по всей каюте. Сигнал внутренней связи вывел майора из оцепенения. Каюту командира вызывал центральный пост.

– Включить связь! – Сервисная система стремглав исполнила команду. – Слушаю. – Жерес посмотрел в глаза голографическому изображению Фельтона.

– Господин майор, мы подходим к Эктегусу. Зрелище фантастическое, вы должны это видеть.

– Хорошо, сейчас иду. – Кристиан встал, застегивая ремень. – Пьер, кто с тобой на мостике?

– Строгов, Грабовский и Риньон.

– Риньон? – Новое имя резануло слух майора. – Он что, наконец оклемался?

Кристиан вдруг сообразил, что с момента их первой встречи видел лейтенанта всего два-три раза, да и то мельком. В начале полета этот «отчаянный» коммандос свалился в лазарет, и Жерес забыл о его существовании вплоть до сегодняшнего дня.

– Да, Делантре считает, что нет смысла держать лейтенанта в постели. Благодаря препаратам доктора Дэи исчезли все симптомы аллергии на эти «замечательные» инопланетные концентраты.

– Делантре – всего-навсего санитар. У него достаточно компетенции, чтобы принять такое решение? Мне не улыбается перспектива снова наблюдать Риньона, бьющегося в судорогах и покрытого пузырями.

– Ничего не могу сказать, кроме того, что Дэя согласна с мнением капрала.

– Ладно, посмотрим. Я иду, ждите.

По пути на центральный пост Жерес был мрачен и задумчив. Впервые за последние годы майор изменил своим принципам. Среди «головорезов» оказались люди, не прошедшие его личную проверку и отбор. И это не рядовые солдаты, а офицеры – надежда и опора его немногочисленной армии. Конечно, здесь не было вины Жереса, обстоятельства все решили за него. Но проблема от этого не становилась менее острой. Ряд вопросов требовал ответов, и чем скорее, тем лучше. Почему Лафорта и Риньона принесло прямо в день старта, да еще в четыре часа утра? Зачем такая спешка? Кто среди ночи послал за ними машину? Было ли все это просто совпадением, или кто-то неведомый, пронюхав о планах майора, попытался их сорвать?

Как и положено, на борту военного корабля два солдата дежурили у входа на командный пост. При приближении командира они отдали честь и, набрав код замка, распахнули дверь. Наблюдая, как стальные створки расползаются, Кристиан вспомнил бучу, которую поднял Хризик, впервые узрев такие нехитрые меры безопасности. Хорошо еще, что речевой аппарат нэйджалов не в состоянии производить понятные