Каждое воскресенье, когда Том с отцом шли в церковь, они проходили вдоль высокой стены. В стене была небольшая дверь.

— Что за этой дверью? — спросил однажды Том.

— Но, мой мальчик, — ответил ему отец, — в стене нет никакой двери.

И все-таки Том отчетливо видел эту дверь, и как-то раз, когда отец заговорился с церковным сторожем, он отпустил отцовскую руку и скользнул в эту дверь.

Он долго пробирался на ощупь по длинному коридору, пока не нащупал следующую дверь. Толкнув ее, он очутился в комнатке.

За столом сидела девочка. Напротив нее, закинув ногу на ногу, сидел огромный заяц и курил сигарету в длиннющем мундштуке. Они играли в шахматы.

— Доброе утро, — поздоровался Том.

— Доброе утро, — кивнул заяц. — Бери стул и садись.

Том сел и посмотрел на девочку. У нее были невероятно печальные глаза, и он спросил:

— Как тебя зовут?

Вместо ответа девочка заплакала. Всхлипывая, она встала из-за стола и закрыла лицо руками.

— Бессовестный! — сказал заяц. — Ты зачем об этом спрашиваешь?

— Но я же… я не знал, что она заплачет, — растерялся Том. — Я ведь просто спросил, как ее зовут.

— Это называется: не в бровь, а в глаз, — покачал головой заяц. — Она потеряла имя. И от того, что она потеряла имя, она должна оставаться здесь и играть в шахматы хоть до скончания веков. Мы ждем, когда ей позвонят.

И заяц показал мундштуком на телефонный аппарат в углу.

— Но кто ей должен позвонить? — спросил Том.

— Этого мы не знаем, — развел лапами заяц. — Мы просто надеемся, что однажды позвонит телефон и кто-нибудь скажет нам ее имя. Если это произойдет, она спасена.

— Я бы хотел ей помочь, — пролепетал Том. — Может быть, я…

— Ты уже довел ее до слез, — раздраженно сказал заяц. — Она плачет тридцать пять часов подряд. Бессовестный! Исчезни!

Том молча покинул комнатку, прошел назад по длинному коридору, открыл дверь и оказался на залитой солнцем улице. Отец все еще разговаривал с церковным сторожем, он даже не заметил отсутствия Тома, потом они пошли в церковь.

У Тома никак не выходила из головы плачущая девочка. 'Конечно, я не осмелюсь еще раз там появиться, — думал он, — но я должен попытаться отыскать ее имя. И тогда я смогу позвонить ей. И скажу ей по телефону ее имя. Но где же, где же мне его найти? Может, ее зовут Маритье, а может — Гертруда, а может — Рамона… но откуда я могу это узнать?

В задумчивости он зашел в сад за своим домом и увидал рядом с сараем вьющуюся розу, прекрасную вьющуюся розу. Около нее в землю была вбита табличка с надписью: 'Кармелита'. Это было имя красной розы. 'Может, ее зовут Кармелита, — подумал Том. — Она так же хороша, как эта роза. Я позвоню ей и назову ее Кармелитой'. Он вернулся в дом, в коридор, где стоял телефон. Там, рядом с вешалкой, на табуретке сидел заяц. Он сидел, положа ногу на ногу, и попыхивал сигаретой в длинном мундштуке. Заяц лениво взглянул на Тома и сказал:

— Номер — семь нулей.

— Ой! — ошарашено прошептал Том и начал набирать нули. Но не успел он набрать третий нуль, как заяц сказал, задумчиво пуская кольца дыма:

— Но ее зовут не Кармелита.

— Ох! — снова выдохнул Том и положил трубку на рычаг. Он опустил голову и тяжело вздохнул.

— Как же ее зовут? — спросил он. Но когда оглянулся, заяц уже исчез. Понурившись, мальчик вышел из дому и пошел бродить по городу. Одна улица перетекала в другую, вторая — в третью, так он шел, и шел, и шел, пока ноги сами не привели его снова к церкви. За церковью лежало полузаброшенное кладбище, вьюны словно забвением опутали кресты и надгробья. Том брел вдоль старых могил и вдруг увидел маленький камень, на котором стояла надпись: Юдифь, 11 лет.

'Может, ее зовут Юдифь, — подумал Том. — Она так же печальна и бледна, как вьюны на церковном кладбище. Ее наверняка зовут Юдифь'. Он собрался было перелезть через ограду и побежать домой звонить, но на одном из могильных камней заметил зайца. Тот сидел, положив ногу на ногу, и смотрел на Тома.

— Ее зовут не Юдифь, — угрюмо сказал заяц.

Том перебирал в памяти женские имена: Аманда, Розелинда, Яннеке, Марджолин, Лизбет. Эстер, Годеливе, Минтье. Луна светила в окно, он не мог больше лежать в кровати и спустился вниз, в гостиную. В комнате было темно, но луна как бы невзначай брызнула на старое мамино ореховое бюро, и Тому показалось, что за ним мелькнули длинные заячьи уши. Том выдвинул один из ящичков и вынул оттуда материнскую записную книжку.

Это была старая-престарая записная книжка, он полистал ее без всякого интереса. Там было написано: 'В 11.30 придет пить кофе пастор'. Страничкой позже: 'Садовнику — два гульдена'. Его мать записывала сюда всякую всячину — чтобы не забыть. Но это было много лет назад. Том хотел положить книжку на место, но тут взгляд его случайно упал на в спешке написанную строчку. С трудом он разобрал: 'Отправить Тома и Тинтье за патокой'.

И внезапно он вспомнил. Он — еще совсем маленький — должен пойти с соседской девочкой Тинтье в магазин. Он вспомнил, что они вдвоем шли по переулку. Вспомнил, как зашли в маленький бакалейный магазинчик, где за прилавком стояла сморщенная седая старушка… но потом все будто подернулось мутной пеленой. Больше он ничего не мог вспомнить, но все равно, совершенно счастливый, бросился в коридор к телефону. Не включая света — ему в избытке хватало кравшейся за ним по пятам луны — он семь раз набрал нуль.

— Алло, — тихо сказал он в трубку. — Это ты, Тинтье?

— Это я, Том, — ответил ему мелодичный голосок.

— Можно я приду к тебе? — спросил Том.

— Но я уже здесь, — сказал голос из трубки. — Оглянись.

Том оглянулся и увидел на табуретке, где в прошлый раз сидел заяц, девочку, потерявшую имя. Ее зовут Тинтье. Она улыбнулась и поцеловала его.

— Спасибо тебе, — сказала она. — Ты помнишь ту старушку из бакалейного магазина? Это была ведьма, она держала меня взаперти и отобрала у меня имя. А теперь ты вернул его мне.

Взявшись за руки, они вышли на улицу. Луна поблекла, и на востоке небо потихоньку наливалось красным. Взошло солнце, из домов высыпали люди.

— Это же та самая девочка! — восклицали они. — Которая пропала много лет назад. Как тебя зовут, девочка? — Тинтье, — отвечала она.

Взявшись за руки, они пошли в сторону церкви — вдоль старой высокой стены. Они увидели дверь, а перед ней стоял заяц. Он вынул изо рта сигарету, дружелюбно помахал детям и исчез за дверью. Том хотел пойти за ним, но Тинтье удержала его за рукав:

— Не делай этого, Том, там же нет никакой двери.

И она была совершенно права.

В стене не было никакой двери.