– В лагере… Ему отрезали голову… Это сделали индейцы, принимавшие участие в нападении под командованием двух белых.

– Итак, все-таки охотники за человеческими головами!.. Кто-нибудь узнал этих белых?

– К сожалению, нет! – ответил Уилсон.

– Я постараюсь найти убийц. Не трудно догадаться кто организовал это нападение. Завтра я отправлюсь на берега Путумайо.

– Поеду с вами, – заявил Никсон. – Господин Карский будет меня замещать здесь.

– Может быть я поеду вместо вас? – предложил Збышек.

– Останешься в Манаусе, – категорически потребовал Смуга. – А теперь, господин Никсон, пойдем побеседуем с Педро Альваресом. Этот жадный метис наверное замешан в организацию нападения.

– Я пойду с вами! – сказал Збышек. – В случае скандала я могу пригодиться.

– Я тоже пойду! – заявил Уилсон.

– Прекрасно! – согласился Смуга. – Захватите оружие! Но стрелять только по моему приказанию. Наташа, ты останешься в конторе. Идем!

Было уже около семи часов вечера. Педро Альварес в это время обычно сидел в «Тешоурру»[25], то есть в одном из кабаков, где просиживал до поздней ночи. Туда и повел Смуга своих друзей. Вскоре они очутились у входа в одноэтажный домик; из-за тяжелых, желтых занавесок, висевших на окнах, доносились крикливые звуки музыки.

– Ты Збышек, и вы, Уилсон, станете у двери. Внимательно наблюдайте за всем, что делается в доме и вокруг, – приказал Смуга.

Он толкнул вращающуюся дверь и вошел в помещение таверны. Сразу же заметил Альвареса. Тот сидел за столом у оркестра, в обществе веселой компании. Оркестр играл мотив негритянского самбо.

Смуга медленно подходил к метису.

В этой таверне собирались сторонники Педро Альвареса, прекрасно осведомленные о его борьбе с компанией Никсона. Поэтому появление сразу четырех представителей конкурентной компании все заметили сразу. Присутствующие знали также меткость Смуги в стрельбе, и предупредительно уступали ему дорогу. Смуга остановился рядом со столиком, за которым сидел метис. Оркестр умолк. В зале воцарилась тишина.

Смуга в молчании смерил противника суровым взглядом и сказал:

– Боа тарде[26], сеньор Альварес!

Смуглое лицо метиса покрылось смертельной бледностью. Он бросил взгляд индейцу, сидевшему за столом, который сразу же схватился за рукоятку ножа, висевшего у него за поясом. Смуга заметил это, но не сделал ни одного движения. Опустив руки вдоль бедер, он стоял, слегка наклонившись над Альваресом.

– Боа тарде, сеньор! – повторил он.

– Боа тарде, сеньор Смуга! – неуверенно ответил метис. – Что вам нужно от меня?

– Я не люблю, когда увидев меня, хватаются за рукоятку ножа. Прикажи своему слуге, чтобы сидел спокойно, иначе очень скоро потеряешь одного молодчика!

Альварес сказал несколько слов на местном наречии. Рука индейца легла на стол.

– Я не бью без предупреждения, – продолжал Смуга. – Поэтому и пришел сюда. На наш лагерь в Путумайо совершено нападение, причем убили молодого Никсона. Я еду туда завтра, чтобы убедиться в правильности моих подозрений. Если найду доказательство, один из нас погибнет. Берегись, Альварес!

Смуга повернулся и медленно вышел на улицу в сопровождении Никсона. За ними последовали Збышек и Уилсон.

Со времени приезда Смуги в разграбленный лагерь на берегу Путумайо прошло уже больше десяти дней. Все это время Смуга тщательно искал следы, которые помогли бы ему раскрыть тайну, куда ведут нити преступления. Задача была не из легких. За время истекшее со дня нападения на лагерь, а прошло ведь несколько недель, почти все следы, оставленные преступниками затерлись. Из четырех капангос, в живых остался только метис Матео, но от него ничего путного добиться было нельзя. Он утверждал, что услышав выстрелы и шум битвы, проснулся, и убедившись в гибели трех товарищей, убежал в лес. Бежали и несколько индейцев сюбео. Они, правда, вернулись в лагерь, но добиться от них вразумительного рассказа о нападении Смуге тоже не удалось.

Стояло раннее утро. Смуга уселся на ствол сваленного дерева, на краю лагерной площадки. Задумчивым взглядом он следил за индейцами, хлопотавшими на постройке нового барака. Плечистый и рослый Матео выходил из себя, подгоняя индейцев, и за малейшую оплошность грозил им длинной и тяжелой нагайкой, которую держал в руках. Он позволял индейцам передохнуть только в самые жаркие часы дня. Поэтому теперь, рядом с бараком, в котором помещалась контора, стояли уже почти готовые стены склада под каучук. Оставалось только закончить помещения для серингеро и их семей.

Хозяин компании Никсон, в обществе Уилсона, с самого утра работал в конторе. Они обсуждали способ расчетов за собранный каучук и возможности его доставки в Манаус. После трагической смерти племянника, Никсон назначил Уилсона начальником лагеря. Возобновить эксплуатацию каучуконосов можно было в любое время, потому что кроме индейцев, вернувшихся в лагерь из сельвы, где они спасались после нападения, Никсон распорядился направить на Путумайо рабочих из лагеря на реке Япуре.

Попыхивая трубкой, Смуга наблюдал за работающими индейцами и раздумывал над ничтожностью результатов проведенного расследования. Только одно не подлежало сомнению – нападение совершили индейцы из племени ягуа. Но кто были их белые спутники и предводители? Верна ли догадка, что это люди Альвареса? Откуда знали бандиты, что в лагере нет Уилсона, который очень редко оставлял неопытного Никсона одного? Смуга напряженно искал ответы на эти мучительные вопросы. Разочарованный