Тогда, опираясь на завещательное распоряжение Льва Николаевича, которое уже было утверждено судом, Александра Львовна продала право на Собрание сочинений Сытину за двести восемьдесят тысяч; сто двадцать тысяч рублей было получено от продажи трех томов посмертных художественных произведений Льва Николаевича. Александра Львовна купила четыреста семьдесят пять десятин имения Ясная Поляна за четыреста тысяч рублей; двести десятин с яблоневым садом и с парком остались за Софьей Андреевной; кроме того, она продала дом в Долго-Хамовническом переулке городской управе за сто двадцать пять тысяч.

Софья Андреевна пишет об этом так: «Живу в Ясной Поляне, охраняя дом с той обстановкой, какая была при Льве Николаевиче, и его могилу. Оставила себе 200 десятин с яблочным садом и частью тех посадок, которыми мы с такой любовью украшали свои владения. Большую часть своей земли (475 десятин) с тщательно сбереженными, прекрасными лесами продала я дочери своей Александре Львовне для передачи крестьянам.

Продала я и свой московский дом городу и последнее мое издание сочинений гр. Л. Н. Толстого и все эти деньги отдала своим детям. Но их, и особенно внуков, так много! Включая невесток и меня, всей нашей семьи 38 человек, и помощь моя оказалась далеко не удовлетворительна.

Глубокую благодарность всегда приношу в душе государю императору за дарованную мне пенсию, с помощью которой могу жить безбедно и содержать усадьбу Ясной Поляны».

Так писала графиня Софья Андреевна Толстая 28 октября 1913 года. Ей казалось, что, хотя дети получили только половину того, что они могли получить, если бы Толстой был благоразумен, но ее благоразумием сохранено благосостояние семьи.

Люди, которые знали Толстого, в статьях и в книгах оправдывали и нападали.

Знакомые и последователи Толстого писали о нем воспоминания, каждый по-своему стараясь приблизить его к себе, к своему пониманию жизни.

Мы читаем их, но не всегда и не во всем им верим.

Через четыре года произошла Октябрьская революция. Крестьяне постановили сохранить во имя Толстого имение и усадьбу в пользовании Софьи Андреевны, и это было подтверждено декретом, подписанным Лениным.

Люди из Тулы пришли на могилу Толстого, и Софья Андреевна с удивлением увидала, как почтительно они относятся к тому человеку, который, как ей казалось, дорог только ей и людям ей близким.

Софья Андреевна пережила мужа на девять лет.

Андрей Львович умер раньше ее; Лев Львович эмигрировал, эмигрировала потом Александра Львовна.

Ленин писал в статье «Толстой и пролетарская борьба» 18 декабря 1910 года:

«Его устами говорила вся та многомиллионная масса русского народа, которая уже ненавидит хозяев современной жизни, но которая еще не дошла до сознательной, последовательной, идущей до конца, непримиримой борьбы с ними.

История и исход великой русской революции показали, что именно таковой была та масса, которая оказалась между сознательным, социалистическим пролетариатом и решительными защитниками старого режима. Эта масса, – главным образом, крестьянство, – показала в революции, как велика в ней ненависть к старому, как живо ощущает она все тягости современного режима, как велико в ней стихийное стремление освободиться от них и найти лучшую жизнь.

И в то же время эта масса показала в революции, что в своей ненависти она недостаточно сознательна, в своей борьбе непоследовательна, в своих поисках лучшей жизни ограничена узкими пределами.

Великое народное море, взволновавшееся до самых глубин, со всеми своими слабостями и всеми сильными своими сторонами отразилось в учении Толстого».

Лев Николаевич в яснополянской школе, здание которой сохранилось, любил детям рассказывать библейские мифы и притчи.

Закончу и я одной притчей.

Жил в древние времена человек, славный своей силой; имя его было Самсон. Страна, в которой он жил, была крестьянская, царей не было, когда народу приходилось воевать, он сам выбирал вождей. Жил в молодости Самсон не как святой.

Однажды в городе Гаазе зашел он к блуднице; жители города – филистимляне хотели уничтожить богатыря, заперли ворота и хотели утром убить Самсона.

Самсон спал до полуночи, в полночь же встал, схватил городские ворота с обеими вереями – столбами и с запорами, положил на плечи свои и отнес их на вершину горы.

Женился на филистимлянке Самсон, жена пыталась лишить его силы: для этого воткала она волосы Самсона в холст и закричала ночью:

– Филистимляне идут на тебя!

Он пробудился и выдернул тканую колоду вместе с тканью.

Преданная своему племени, благоразумная жена, прознав про источник силы, остригла богатыря, и он стал, как все. Филистимляне выкололи ему глаза и оковали медными цепями, и он молол зерно в доме узников, но волосы Самсона росли. Люди, которые его обессилили, радовались, стоя на крыше своего храма, и велели привести ослепленного Самсона.

Сказал скованный Самсон своему поводырю-отроку:

– Подведи меня, чтобы я мог прислониться к столбам. Я устал.

Люди смотрели на скованного богатыря: они были благоразумны и думали, что будут жить десятки лет и переживут узника.

Самсон уперся левой и правой руками в столбы и сказал:

– Умри, душа моя, с филистимлянами!

И обрушился храм со всеми людьми, которые смеялись над Самсоном, считая себя в безопасности.

Великая скорбь, негодование и прозрение народа выразились в творениях Толстого.

Его учили благоразумию, но он был среди тех, которые разрушили храм старого.