– А ты сам в первый день с этапа лучше выглядел? – парировал Николай. Блатной открыл рот, но не нашел что ответить. Все громко заржали.

– А ты за словом в карман не лезешь. – улыбаясь сказал седой. – Присаживайся, коль пришел.

– Благодарствуйте. – ответил Кулин. Блатные потеснились и Николай смог присесть на шконку.

– Как же звать-то тебя? – поинтересовался Крапчатый. Было в его голосе что-то, напомнившее Николаю воровскую малину из «Места встречи изменить нельзя».

– Николаем.

– А фамилия?

– Кулин.

– Да, лихо ты, Кулин, этого гаврика уделал. Как куль, говорят, повалился.

Николай пожал плечами:

– Так получилось.

– Ну, получилось, так получилось. На, хлебни-ка купчика. Если не впадлу с ворами пить. – пахан повел головой и Николаю передали стакан с таким густым чаем, что один запах от него вызывал горловой спазм.

– Благодарствуйте. – еще раз сказал Кулин и отхлебнул. Кроме чая, в стакане было не меньше половины водки. Николай поперхнулся, но смог проглотить кашель. – Знатный чаек!

– Крапчатый фуфла не держит и не гонит! – сказал пахан про себя. – А вот ты, Куль, похоже, прокололся.

– В чем, если я могу это спросить?

– И спросить можешь, и ответ получишь. – медленно кивнул авторитет. – Говорят, ты ни с того ни с сего разукрасил этого молодца… Стоял пацан, никого не трогал а ты выбежал из своей этапки и как впаяешь ему в пятак!..

Блатные вежливо хихикнули. Николай ждал продолжения. Крапчатый выждал немного и действительно продолжил:

– А другие мне сказали, что все не так было. И ты по понятиям в рыло заехал. Кто же прав?

– Ты здесь пахан, тебе и решать, кому верить, а кому нет. – хладнокровно ответил Кулин, хотя и понимал, что за такую дерзость может и не вернуться в этапку.

– Да, решать мне. – спокойно согласился Крапчатый. – Но хочется мне и тебя послушать. Можешь как- то оправдаться?

– Могу. – кивнул Кулин. – Но не буду.

– Что же так? Или тебе местность здесь не приглянулась?

– Местность нормальная. И те, кто живет здесь не виноваты в том, что они живут именно тут.

– Вот как запел! Ну, москвич, ну, повернул! – Крапчатый впервые показал в улыбке несколько золотых зубов. – Так, братва. Считай – разборке конец. Ты, Куль, возвращайся в этапку и ничего не бойся. А ты, Муха, принесешь Кулю все на подъем.

Блатной с разбитой губой, до этой минуты уверенный, что все разрешится в его пользу, злобно сверкнул глазами в сторону Николая, но сдержал возражения и присвистывая произнес:

– Вшо бушет в лушшем више.

– А Куль мне скажет ежели что будет не так. Верно Куль?

Николай, зная, что тут его проверяют в каждой фразе или невинном, на первый взгляд вопросе, внятно выговорил:

– Нет.

– Ладно, – развеселился авторитет, – иди. Я сам за всем прослежу.

Путь обратно прошел в каком-то тумане. Кулин пришел в себя лишь когда Сиволапов заорал на всю этапку:

– Готовимся к отбою, мужики!

Перед Николаем уже лежали полностью готовые брюки. Когда и как он успел их закончить, осталось для него загадкой. Встрепенувшись, Кулин достал из тумбочки оставшиеся с ужина хлеб с рыбой и принялся их уничтожать, запивая полностью остывшим чаем.

Вскоре шнырь погасил свет, оставив лишь тусклую лампочку ночника, от которой на потолке тут же заиграли невнятные тени. Расправив койку и положив одежду под матрас, Николай лег и почти сразу заснул.

«Да, пожалуй первый день в зоне был самым тяжелым, ' – думал Куль, держа руль обеими руками. – «Но как же я тогда выплыл! На одном жопном чувстве!»

Он подвел порожний ЗИЛ к колхозной столовке, пообедал за талон. Теперь следовало выбрать чем бы заняться. Можно, конечно, зашибить деньгу, но для этого нужно рабочее настроение, а воспоминания настроили Николая на лирический лад.

«Как там Ксюша?» – спросил сам у себя Кулин и сам себе же и ответил: «А этот вопрос надо бы провентилировать!»

Остановившись у знакомого дома, Николай три раза просигналил. Почти сразу же отворилась дверь в домик и на крыльце появилась Ксения в ситцевом халатике. Она приветливо помахала рукой и быстрым,