звание выше «хозяина», хотя и занимал более низкую должность замполита. Так же Александр Павлович Васин был единственным человеком, который мог без особых для себя последствий вытащить похмельного Зверева в такую рань. Полковник, всегда спокойный, обладал природным свойством располагать к себе. Это ускорило и его карьеру, и позволило обрести прочное влияние на всех работников зоны-монастыря. Даже в ОУИТУ (Областном управлении исправительно-трудовыми учреждениями) к мнению Александра Павловича прислушивались. Ему даже зеки не опасались раскрывать свои мелкие тайны зная, что Васин не заложит. Васин и в правду не закладывал. Он лишь вызывал Лакшина и приказывал разобраться. Но об этом знали лишь они двое.

– Что там у тебя? – недовольно протянул Васин и завершил фразу длинным смачным зевком. От этого действия в глазах у подполковника полетели белые мухи, голова дала о себе знать внезапным кружением данного органа и Авдей Поликарпович невольно прислонился к стене. Этот приступ дурноты съел большую часть сообщения Васина и до Зверева, сквозь пронзительное гудение в ушах донеслось лишь:

– …вяк.

– Чего, чего?

– Повторяю. – невозмутимо ответил полковник, – В зоне мертвяк.

– Ты шутишь что ли?.. – вмиг посерьезнев рявкнул подполковник. Он резко оторвался от поддерживающей поверхности стены, но от этого движения пятна в глазах замелькали с новой силой и Авдей Поликарпович очутился сидящим на корточках, все еще прижимая к уху пикающую отбоями телефонную трубку.

Несмотря на непрекращающуюся ни на мгновение головную боль, Зверев смог сообразить, что поле звонка Васина последует и его явление во плоти. И после этого ему, Авдею, волей-неволей придется отправляться смотреть на очередного покойника.

– Юля! – хрипло позвал подполковник. Его супруга, Юлия Рудольфовна, выглянула из спальни. Увидев притулившегося у стены мужа, который все еще грел ладонью эбонит телефонной трубки, она вздохнула и в несколько легких шагов подошла к Авдею. Сперва Юлия отняла и повесила трубку на рычаг и лишь потом помогла мужу встать.

– ЧП в зоне. – Сообщил Зверев. Жена понимающе оглядела подполковника, на котором из одежды наличествовали лишь цветастые трусы, называемые в народе семейными.

– Тебе поправиться?

– И поскорее. Сейчас Саша завалится…

– Ну, ползи на кухню… – усмехнулась Юлия Рудольфовна. – Пока доберешься, все будет готово…

Кряхтя, Зверев побрел одеваться. Руки никак не хотели пролезать в рукава халата, подполковник тихонько матюгался, но когда эта пытка, наконец, завершилась победой разума над неодушевленной материей, оказалось, что халат одет наизнанку. После чего процесс облачения повторился, но уже перемежаясь несколько большим, чем в предыдущий раз, количеством непечатной лексики.

В тот момент, когда Авдей добрался до кухни и сделал первый глоток нацеженного женой капустного рассола из огромной керамической кружки, в дверь требовательно позвонили. Зверев поперхнулся, закашлялся, брызгая целебным настоем из ноздрей. Юлия Рудольфовна, не дожидаясь членораздельной просьбы, пошла открывать.

К моменту появления Васина, успевшего полюбезничать в коридоре с молодой супругой подполковника, «хозяин» успел стереть с лица следы мокроты и принять, насколько это было возможно, суровый вид. Но это, как оказалось, ему не удалось.

– Эк, братец, ты, прямо скажу, погано выглядишь!.. – Вместо приветствия протянул Александр Павлович.

Зверев едва не подавился рассолом еще раз.

– Да?.. – только и смог спросить Авдей Поликарпович.

Полковник, сдвинув брови, утвердительно покачал головой.

После рассола мозгам несколько полегчало. Боль прошла, сменившись расслабляющей дурнотой. Зверев приобрел способность немного рассуждать и ощутил приступ голода. Глубокая тарелка с овсяной кашей, поверх которой плавал полурастаявший кусочек масла, уже парила на столе. Перемешав овсянку ложкой, Авдей Поликарпович зачерпнул с самого края тарелки, подул и, наморщась, проглотил.

– Ты быстрее можешь? – словно нехотя поинтересовался Васин, все еще стоящий в дверях кухни.

– Горячая… – сдувая пар со следующей ложки сообщил подполковник. – А ты пока рассказал бы…

Юлия Рудольфовна предусмотрительно уже исчезла и Александр Павлович присел напротив «хозяина». Пока шел процесс поглощения пищи, Васин рассказал все, что было известно на данный момент. А известно было крайне мало.

Через минут двадцать, когда подполковник поел, оделся и привел себя в подобающий военослужащему вид, они с замполитом вышли из домика начальника лагеря. Жил Авдей Поликарпович в двухэтажном коттеджике, спроектированном и выстроенном руками зеков. Находился он, как и прочие здания, принадлежащие конвойной роте, метрах в пятидесяти от массивной монастырской стены. Напротив, через дорогу, ведущую к монастырским воротам, обнесенные бетонным забором, располагались казармы срочников внутренних войск. Оттуда доносились нестройные хлопки выстрелов: солдаты-первогодки, будущие вышкари, тренировались на стрельбище.

– На труп посмотришь? – полюбопытствовал Александр Павлович скорее чисто теоретически. Похмельный Зверев, окунувшись в медицинские запахи, а мертвого зека, за неимением лучшего места, морга, поместили в операционную воинской санчасти, был способен лишь на одно, но продолжительное действие – опорожнение желудка посредством извержения содержимого оного через рот.

– Не-е… – медленно покачал головой подполковник. – Мертвяков пусть Лапша разглядывает. Лапшой промеж себя они звали начальника оперчасти.

Спустя несколько минут лагерное начальство уединилось в кабинете Зверева. Тот находился непосредственно в монастырской стене, был вытянут в длину и имел шесть узких, забранных решеткой, окошек, смахивающих скорее на бойницы. Там Авдей Поликарпович пыхтя уселся за свой стол так, что замполиту стало ясно – сегодня «хозяин» с места не сдвинется. Присев напротив подполковника, Васин