тему:

– Так ты не рассказал мне про Барса. Что было после того, как ему сделали операцию?

– Он выжил, – холодно ответил Борис.

– Это я уже поняла.

– Я забрал его из больницы. Я сам делаю ему перевязки и обрабатываю его раны. Он терпит дикие боли, не дается мне, поэтому у меня вся рубашка в крови.

– А может, было бы лучше, чтобы его лечил квалифицированный медик?

– Он никому не дается. А одному ветеринарному врачу он просто прокусил руку. Пес настолько обезумел от боли, что кидается на всех, кроме меня.

– А ты колешь ему обезболивающее?

– Конечно, колю. – Борис помолчал и добавил: – Ты не думай, что я тебя вчера обманул. Я действительно рисую. Уколол, перевязал Барса и принялся творить рядом с ним. Он любит за мной наблюдать. Это его успокаивает.

– Почему ты сейчас к нему не зашел? Он так жалобно скулил. Мне даже показалось, что это скуление похоже на стон или на женский плач.

– Это мой Барс так страдает. А заходить к нему лучше не нужно. Ему и так тяжко. Зачем я буду к нему заходить лишний раз без надобности? Поскулит и уснет.

Как только мы зашли в дом, Борис взял меня за руку и сказал вполне убедительно:

– Не вздумай подходить к этой избушке. Если ты подойдешь к ней совсем близко или не дай бог откроешь дверь, Барс растерзает тебя на части, и я не успею тебя спасти. Барс ненавидит людей.

– Всех?

– Всех. Единственный человек, которого Барс терпит, – это я. Я его хозяин, вырастил его. Было время, когда я кормил его из бутылки с соской. Я взял его совсем маленьким.

– А какой Барс породы?

– Московская сторожевая.

– Большой пес?

– Большой.

– Как ты думаешь, а эта ненависть к людям у него когда-нибудь пройдет?

– Вряд ли. Хотя пока трудно давать какие-нибудь прогнозы. Сама посуди, как он может любить людей после того, как в него всадили две пули. Ты меня поняла?! Ты поняла, что не стоит даже подходить к дому? Это опасно для жизни. – Голос Бориса стал чересчур суровым.

– Поняла. Спасибо, что предупредил. Я же не сумасшедшая и не самоубийца, чтобы заглядывать к Барсу.

– Я тоже так думаю. Ты производишь впечатление вполне адекватной и разумной девушки. Думаю, ты не хочешь, чтобы Барс когда-нибудь тобой пообедал или поужинал.

От последних слов по моему телу пробежали сильнейшие мурашки. Заметив это, Борис вновь ухмыльнулся и произнес с особой издевкой в голосе:

– А ведь сегодня ты могла стать для Барса поздним ужином.

– Что? – опешила я.

– Что слышала. Считай, что я спас тебе жизнь. Хорошо, что я так чутко сплю. Даже страшно подумать, что было бы, если бы я не проснулся. И что бы я с твоим трупом делал?

– С чем? – Я почувствовала, что меня замутило, и отшатнулась от Бориса.

– Извини, – тут же спохватился Борис. – Просто я очень сильно за тебя переживал. Барс и в самом деле сейчас агрессивен и непредсказуем. Это я идиот. Нужно было предупредить тебе сразу. А то ты смотрела на меня как на садиста, маньяка или убийцу. Словно я кого-то в этом доме замочил или кого-то на привязи держу.

– Я даже так и подумать не могла, – вновь соврала я.

Не успела я договорить последнюю фразу, как Борис прижал меня к себе и прошептал:

– Послушай, раз уж мы оба проснулись, то самое время заняться любовью. В конце концов, за тобой должок. Я же спас тебе жизнь. Давай не будем терять времени и лучше займемся твоим любимым занятием.

– Каким? – не сразу поняла я Бориса. – Рисованием, что ли?

– Дуреха! Рисованием ты займешься завтра. А сейчас лучше покажи мне, как ты любишь трахаться.

– А почему ты думаешь, что это является моим любимым занятием?

– Потому, что я сразу тебя раскусил.

Ни говоря больше ни слова, Борис взял меня за волосы и наклонил мою голову, достаточно быстро расстегнув при этом свою ширинку. Не ожидая от самой себя, я принялась целовать его мужское достоинство с особой страстью и даже с какой-то теплотой и любовью. Борис заметно покраснел, тяжело дышал, как-то бессвязно меня благодарил и гладил мои взъерошенные волосы. А когда пришел в себя, то посмотрел на меня необыкновенно нежным взглядом и прошептал:

– Малыш, как же классно это у тебя получается! У тебя за плечами хорошая школа. Мастерство не пропьешь.