на меня внимание, словно меня и не было вовсе. Я пыталась объяснить, что мне необходима любая справка, заменяющая паспорт, и срочная депортация из страны, но вместо этого меня попросили не беспокоиться и не мешать слаженной работе полицейского участка.

Я сидела на холодной лавке ни жива ни мертва, нервно покачивала ногами и думала о том, что в любой момент могут найти тела Яна и Хенка. Мало ли кто может зайти в их дом? Информация долетит до полицейского участка мгновенно, и тогда мне просто несдобровать. Если сейчас меня здесь держат по той причине, что у меня нет при себе документов, то тогда на меня повесят двойное убийство и привлекут к уголовной ответственности. А я и понятия не имею, какие законы в Голландии, но знаю точно, что, какими бы они ни были, вся жизнь пойдет насмарку.

– Ты русская?

Я вздрогнула и посмотрела на сидящую на противоположной стороне молодую девушку, которая держала на руках спящего младенца, и обрадовалась так, как уже давно никому не радовалась.

– А ты тоже русская? – задала я встречный вопрос.

– Русская. Меня Ириной зовут. Я из Люберец.

– А меня – Таня. Вот так встреча! Ты не представляешь, как я рада.

– А ты здесь какими судьбами? – спросила меня моя новая знакомая, покачивая младенца.

– Приехала к подруге, а она меня не встретила. В общем, осталась тут совершенно одна. А вечером на меня напали грабители и отобрали сумку с деньгами, паспортом и документами. Я с горя виски напилась и встретилась нос к носу с полицейской машиной. Я очень хочу домой и не понимаю, почему они меня сюда посадили, а не спешат депортировать на родину. Ума не приложу, сколько мне здесь еще сидеть. Я никогда не испытывала особой любви к русской милиции, а теперь с уверенностью могу сказать, что и к голландской полиции у меня нет ни любви, ни симпатии. Еле уговорила офицера написать рапорт. Но и что толку, что он его написал? Посадили меня сюда на неопределенный срок, и никто не хочет ничего объяснять.

Выдержав паузу, я, сама не знаю чему, улыбнулась и обхватила колени руками.

– Ирка, а ты-то здесь что делаешь, да еще и с ребенком?

– Ой, лучше не спрашивай!

– А все же?

– Я сама не понимаю, как очутилась здесь с пятимесячным ребенком и пакетом молока. Я же жертва домашнего насилия. На черта меня сюда посадили?! Изверги.

– Тебя муж, что ли, избил?

– Избил, – кивнула Ирина. – Обещал убить. Вот, решила попросить помощи у полиции и здесь оказалась.

Наши соседи, сидящие рядом с нами на лавках, быстро потеряли к нам интерес, потому что не понимали, о чем мы говорим. Я отодвинулась от пьяного, дурно пахнущего мужчины, повела носом и посмотрела на Ирину.

– Сидим тут не пойми с кем. С какими-то преступниками и крайне подозрительными личностями. Ты замуж за голландца вышла?

– За голландца, – вздохнула Ирина и прижала к себе ребенка. – Тут многие русские девушки замуж вышли и не жалуются. Живут в любви и согласии. Вместе с мужьями справляются со всеми трудностями. А мне по жизни не везет. Я вот никогда не грезила жить за границей. Просто как-то не клеилось у меня с мужчинами на своей родине. Все мои отношения заканчивались одним сплошным разочарованием. А тут моя подруга показала мне сайт с иностранными женихами, на котором-то я сразу увидела своего голландца. Просто вот посмотрела на фотографию, утонула в его глазах и поняла, что пропала. А потом я только и жила его письмами. Спала, ела, переживала у компьютера. Никогда бы не подумала, что найду свою любовь в Голландии. И ведь нашла же! А через несколько месяцев переписки мы поняли, что не можем жить друг без друга. Так я и решила порвать со своей жизнью на родине и уехала искать свое счастье за границей.

Глядя на Ирину, сидящую вместе со мной за решеткой с младенцем на руках, было понятно, что счастье, которое она так долго искала, оказалось призрачным и сомнительным, но я принялась слушать ее дальше.

– Ты не представляешь, как я радовалась предстоящей красивой жизни.

– Представляю, – перебила я девушку. – Когда я сюда летела, я тоже ей радовалась.

– Поначалу было все действительно хорошо, – продолжила девушка, сунув проснувшемуся ребенку бутылочку с молоком. – Романтика полным ходом! Я даже как-то не придавала особого значения тому, что дом моего любимого слишком стар и чересчур мрачен. Со стен падала штукатурка. Кран был только на кухне. Там же приходилось чистить зубы. Посуды – минимум. Все комнаты пустые. Только стены и белые ящики. Но ведь с милым рай в шалаше, и все это было не важно. На мой вопрос, почему в доме так неуютно, любимый говорил, что в Голландии ценится человек, а не то, что он имеет или где он живет. Так я его и ценила. А еще он сказал, что хорошо жить здесь стыдно. Одним словом, он убеждал меня в том, что удобства нам не нужны: мы и так можем быть счастливы. Можно сказать, что он и в самом деле убедил меня в том, что на этом свете есть вещи, которые важнее бытовых удобств. А ведь у себя на родине я так не считала. В России комфорт и удобства были для меня жизненно важны и необходимы. Но здесь я смогла пожертвовать всем этим только ради любви. Несмотря на неприхотливость своего супруга, я все же стала обставлять дом и принялась покупать самое необходимое. Правда, муж был очень недоволен, что я что-то меняю в доме. Ему не нравилось, что я пытаюсь сделать дом красивым. Я думала, он это оценит, но он просто ничего не замечал, а иногда новшества вызывали у него раздражение. Я пыталась ему доказать, что цветы и картины на стенах делают дом уютнее, но бесполезно. Да и для быта необходимо много вещей. Без них просто никак!.. Он стал моим мужем и мечтал о ребенке. Я тоже этого очень хотела, а пока с ребенком ничего не получалось, пыталась учить язык, чтобы хоть как-то изъясняться по-голландски, изучить культуру, понять менталитет. Мне совсем не хотелось быть полностью зависимой. Знаешь, я очень верила в то, что буду счастливой, что у меня будут ребятишки, прекрасный муж и мы вместе состаримся. Первые ссоры начались из-за того, что он не хотел принимать русскую культуру. Он не понимал, почему я хочу красить яйца на Пасху. Почему я считаю 8 Марта своим родным праздником. Когда я рассказывала ему о том, что в этот праздник поздравляют всех женщин, он говорил, что русским только дай повод, чтобы они напились и не работали. Он начал раздражаться от любой мелочи. Не понимал, почему я общаюсь с мамой по телефону и хочу общаться как можно чаще, ведь мне интересно узнавать все новости. Он не понимал, почему я не могу без русской литературы и русской музыки. Он выражал вечное недовольство оттого, что я живу в