— Не утруждайте себя проводами, — сказал я. — Я найду выход.
— Надеюсь, что вы так же легко найдете и обратную дорогу в этот дом, — сдержанно улыбнулся Гоюн.
Когда я проходил через центральный холл, из боковой двери ко мне вылетел Андрей.
— Ваша светлость! — вскричал он. — Вы уже уезжаете? Позвольте мне остаться здесь. Меня согласился наставлять учитель девятой степени!
— Оставайся, — бросил я ему, не оборачиваясь. — Расчет получишь по почте.
По дороге в аэропорт я медленно выполнял дыхательные упражнения. Мысли снова обретали ясность и стройность. Я привык спокойно принимать удары и стойко переносить поражения, но удар, нанесенный Гоюном, был слишком силен, а сражение, которое я проиграл сегодня, могло привести к полному разгрому в войне. Конечно, осведомленность Гоюна оказалась полной неожиданностью для меня. Если в самом окружении императора завелся предатель, то на кого можно положиться?
Но не это ошеломило меня больше всего. Я был в растерянности оттого, что не знал, как возражать Гоюну, ведь в глубине души был согласен с большинством сказанного. Воистину, этот человек знал, кому и что говорить!
Я мысленно обратился к прошлому, ко времени ученичества у Ма. В ту пору, проиграв бой более сильному сопернику, я уединялся, собирался с силами, анализировал причины былых неудач, готовился и вновь бросал вызов. Я поступал так до тех пор, пока не превзошел всех живших в доме мастера учеников...
Я печально улыбнулся. Если бы все было так просто! Воистину, прав был наставник, когда говорил: «Ушу — это упрощенная модель жизни». — «Слишком упрощенная», — добавил я про себя.
Как сражаться с противником, который видит тебя насквозь, читает самые сокровенные твои мысли, даже те, которые ты гнал от себя сам? Да и враг ли он? А что если он, напротив, верный союзник? Что если будущее действительно принадлежит таким, как мы?
Мне вдруг захотелось опереться на что-то твердое, прикоснуться к чему-то правдивому, чистому. Но куда пойти, кому доверять? Власть имущим не с кем поговорить по душам, даже браки мы заключаем не по любви, а по расчету. Чувства убиваются в угоду интересам, а я уже и забыл, когда в последний раз разговаривал с кем-то не ради выгоды, а просто потому, что меня интересовал собеседник. Мне было некуда идти.
Некуда?
Неожиданно для себя самого я поднял трубку спутникового телефона, быстро нашел нужный номер в электронном ежедневнике (слава богу, не стер!) и торопливо набрал его. Юля ответила почти сразу.
— Здравствуй, это я, — сказал я почему-то охрипшим голосом.
Последовала длинная пауза.
— Решил вспомнить бедную девушку из провинции? — насмешливо спросила она наконец.
— Юля, ты нужна мне.
Наверное, мой голос звучал как-то странно, потому что она сразу изменила тон.
— С тобой что-нибудь случилось?
— И да, и нет. Ты нужна мне. Пожалуйста, ты можешь приехать?
— Куда? — тут же спросила она.
— У меня есть имение под Москвой. Извини, не хочу называть его. Я говорю по открытой линии. Через двенадцать часов я буду там. За тобой приедет мой шофер.
— Хорошо, — согласилась она.
— Может, у тебя есть какие-то неотложные дела? Я могу...
— Не надо. Присылай своего шофера. Я останусь сколько нужно.
Часть 2
Притаившийся дракон
Глава 13
В ДЕРЕВНЕ
Я сидел на постели и разглядывал спящую Юлю. За окнами, над деревьями с пожелтевшей листвой, хмурое небо готовилось пролиться мелким осенним дождем. Очередное утро выдалось хмурым и прохладным, но плохая погода не портила мне настроения. Впервые за долгое время я вырвался из привычной суеты, из душного города, и теперь упивался тишиной и царившим вокруг покоем, впитывая в себя живительную силу полей, лугов, лесов. Такое со мной бывало и раньше, но я давно не уезжал из Петербурга так далеко и так надолго.
И было в этой моей добровольной ссылке нечто новое... а может быть, древнее, но такое давно забытое? Я довольно рано превратился из романтика в закоснелого циника, мне давно уже стало казаться, что само слово «любовь» сделалось достоянием легенд и мифов. Своих женщин я привык называть про себя половыми партнерами, а привязанность к ним считал странным анахронизмом. Я никогда не сдерживал своих инстинктов и думал, что чем больше обворожительных дам мне удастся затащить в постель, тем будет лучше; длить отношения с моими любовницами я не стремился. Даже семью я создавал, следуя не привязанности, а политическим интересам рода и обычаю людей своего круга. Неудивительно, что эта попытка закончилась полным провалом: не то чтобы я или моя супруга оказались не созданными для семейной жизни, а просто случилось так, как, наверное, и случается в большинстве семей. Лена попыталась сделать меня таким, каким представляла себе супруга — отпрыска знатного рода, входящего в тридцатку богатейших людей планеты, влиятельнейшего вельможу империи. А я оказался слишком несговорчив, слишком привязан к своему образу жизни.
Сколько женщин прошло с тех пор через мою постель? Они были разные, происходили из самых разных сословий, но ни разу я не позволял нашим отношениям продлиться сколько-нибудь долго и никогда больше не искал себе постоянную спутницу жизни. Я всего лишь воплощал свои фантазии, отдавая взамен то, чего хотели женщины: страсть, деньги, дорогие подарки... Только завладеть собой я не позволял ни одной из них и никогда не стремился проникнуть в их души. Кажется, моих дам это устраивало.
Я и не предполагал, что с Юлей все сложится иначе. Обеспечив ей небольшое состояние, я вежливо, но твердо дал понять, что наши отношения подошли к финалу. Она приняла мое решение без слез и истерик, без длинных объяснений, и мне казалось, я вычеркнул ее из своей жизни...
Я снова посмотрел на спящую Юлю. Что в ней было такое, что заставило меня вспомнить о ней в трудную минуту? Что произошло между нами в ту неделю в Висбадене? Внешне этот роман ничем не отличался от обычного моего романа с красивой девушкой: флирт, поездки в дорогие рестораны, осмотр окрестных замков, разговоры ни о чем... Почему именно она осталась в моей памяти?
Я всегда считал, что умею видеть людей. Нашел ли я в ней особенно острый ум? Нет. Она неглупа, но не более. Какие-то тонкие душевные свойства? Вроде нет. Она обычная добрая, неглупая девушка, которая всего лишь ищет свое место в жизни и мечтает о большой любви, как я мечтал когда-то. Она не желает окружающим зла, не завистлива. У нее есть свои принципы, и она старается им следовать. Вроде, ничего особенного. Для человека это норма, точнее... должно быть нормой.
Я поправил на ней одеяло. Много ли я видел нормальных людей в последнее время? Кто не подточен злобой, завистью, кто ради корысти не готов переступить через провозглашаемую им же самим мораль? Я увидел в ней то, что уже не чаял увидеть ни в ком: нормального человека, неискалеченную, неиспорченную, стремящуюся к свету душу. Она была искренна, когда вместе с Андреем постигала учение «Небесного предела». Она искренне разочаровалась в секте, когда увидела обман со стороны своих бывших товарищей. Она и со мной была искренна каждую минуту.
«Почему же я расстался с ней?» — спросил я себя и тут же нашел ответ: мне хотелось сохранить веру в нормальных людей. Сколько раз прежде мне казалось, что я встретил такого человека, — и что потом? Предательство или склока по пустяковому поводу, разочарование и разрыв. Может быть, я уже давно разуверился бы в роде людском, если бы не помнил слова старого Ма: «Лучше тысячу раз разочароваться в отдельных людях, чем один раз — во всем человечестве». Я не разочаровался в человечестве, но
