– Рододзёдзи, в Хиого.

– Этот монастырь жаловали Такаши, – сказал Юкио. – Хиого был их главным морским портом. Монах, должно быть, пытался отомстить за них.

Юкио сидел на своем ложе, одетый, с мечом на коленях. Шисуми притаилась в углу, тёмные глаза на ее бледном лице выглядели как две чернильные запятые на листе бумаги.

– Я сомневаюсь в этом, – сказал Дзебу. – Слушай, Ято, ты священнослужитель. Ты давал буддистский обет никого не убивать. Ты имел право поднять оружие только для обороны своего монастыря. Однако ты пытался убить этого благородного господина, который никогда не причинял вреда священному месту. Ты нарушил свой обет, разве не так?

– Мой настоятель мне приказал, – сказал Ято тупо. – Я не мог не подчиниться.

– Ты должен был выбрать между своим долгом перед настоятелем и своей верностью обету, – тихо сказал Дзебу. – Наверно, было очень трудно. Ты несёшь тяжкий груз судьбы. Если ты расскажешь нам, почему твой настоятель приказал убить господина Юкио, это частично облегчит твою судьбу.

Бритая голова монаха заблестела от пота.

– Мне не разрешено рассказывать!

– Твои настоятели утратили право распоряжаться тобой, – сказал Дзебу. – Ты виновен во многих несправедливых смертях – людей, которых ты нанял, чтобы они помогли тебе в этом нападении, охранников, которых ты убил, ворвавшись в этот дом. Их разъярённые духи будут преследовать тебя, пока ты не искупишь свою вину.

– Мы не убили ни одного из охранников. Мы подкупили тех, кто был на дежурстве, чтобы они впустили нас.

– Мы должны найти и казнить тех стражников, которых ты подкупил, – сказал Дзебу. – Ты должен дать ответ. Кто приказал твоему настоятелю послать тебя?

Губы монаха шевельнулись, но он не издал ни звука.

– Ты должен ответить мне, Ято!

Жилы на шее Ято надулись, как будто бы он боролся сам с собой. Наконец он сказал сдавленным голосом:

– Это был князь из Камакуры.

– Нет! – закричал Юкио.

Теперь, когда барьер был сломлен, слова полились из Ято:

– Это был Муратомо-но Хидейори, благородный сегун Страны Восходящего Солнца. Он сулил выгоды нашему монастырю, если мы сделаем то, о чём он попросит нас, и сказал, что мы понесем страшную кару, если не сделаем этого. Мой отец-настоятель сказал, что я должен действовать, чтобы защитить свой монастырь.

– Этот монах лжёт! – закричал Юкио, схватившись за рукоять своего меча.

Дзебу поднял руку для защиты.

– В таком состоянии он не может лгать. Ты не хочешь в это поверить, не так ли, Юкио-сан?

Слёзы блеснули в глазах Юкио.

– Это конец всех моих надежд! Я помог перестроить эту землю, и теперь на ней нет для меня места. Я не могу восстать против своего брата! Всё, чего я хочу, – это служить ему. Почему он не желает принять меня? Почему пытается убить меня? Мне остается сделать только одну вещь. Я должен идти в Камакуру один и без оружия.

– Ты думаешь, этот монах – единственный убийца, которого твой брат послал к тебе? Он слишком осторожен для этого.

– Монах-зиндзя говорит правду, – неожиданно раздался загробный голос. Юкио и Дзебу повернулись к Ято.

– Что ты можешь рассказать нам? – спросил Дзебу.

– Мой настоятель сказал, что независимо от того, удастся ли нам убить господина Юкио, повелитель Камакуры посылает армию, чтобы захватить Хэйан Кё и уничтожить всех друзей и соратников господина Юкио. Сюда уже скачут конники из Страны Заходящего Солнца.

– Монголы? – спросил ошеломлённо Юкио. – Монголы повернули против меня?

– Были ли они когда-нибудь действительно за тебя? – спросил Дзебу. – Ты уже не имеешь ни собственной армии, ни власти, Юкио-сан. Здесь тебе нельзя оставаться! Мы должны собрать всех тех, кто нам верен, и исчезнуть из столицы немедленно!

Дзебу представил себе, как Аргун Багадур мчится во главе своего тумена. Если монголы скачут с их обычной скоростью, они могут быть здесь раньше, чем весть об их приближении.

С ошеломленным взглядом, с мокрыми от слез щеками, Юкио медленно встал. Дзебу никогда не видел его таким. Он должен был сопротивляться желанию встряхнуть своего друга. Он подал знак Шисуми, которая уже собирала одежду Юкио, помочь ему одеться и вышел, чтобы дать необходимые распоряжения челяди.