Как будто для того, чтобы показать, что они могут быть большими разрушителями, чем люди, боги решили остановить на время Войну Драконов чередой национальных бедствий. Год Зайца начался с буранов, которые весной перешли в сильные дожди и внезапные наводнения. Летом пришла засуха. Многие землевладельцы и самураи покидали армии и Муратомо и Такаши, чтобы попытаться спасти свои хозяйства. К осени страну охватил голод. Воюющие кланы отпустили большинство своих воинов по домам, так как были не в состоянии прокормить их. Сотни тысяч людей умерли от голода. Трупы лежали на улицах Хэйан Кё. Группы монахов ходили вокруг городов и рисовали букву «А» на лбах трупов в надежде, что они, возможно, возродятся в Западном Раю Амиды. Сообщали, что они обнаружили более сорока двух тысяч трупов только лишь в пределах города.

Год Дракона был еще хуже. Засухи продолжались второй год подряд, голод охватил шестьдесят шесть провинций. Ослабленное население было предрасположено к заболеваниям, и чума пронеслась по Священным Островам. Затем сильное землетрясение потрясло Хэйан Кё. Многие были раздавлены упавшими зданиями, в то время как тех, кто находился на открытых местах, поглотили огромные трещины в земле. Ни одна постройка в столице не осталась неповрежденной, и беды продолжались в течение последующих трех месяцев. Войска Красного и Белого Драконов отошли в свои базовые лагеря в ожидании наступления времени, когда они смогут снова начать боевые действия.

В довершение всего, в первый месяц Года Змеи силы природы показали свое доброе расположение, позволив воинам возобновить вражду. Главные силы Такаши под водительством старшего из сыновей Согамори, Нотаро, расположились в крепости под названием Итинота и на побережье Внутреннего моря. Ребенок-император и его прислуга, охраняемые тысячами самураев, нашли прибежище в нескольких деревянных строениях на побережье, защищенных огромной бревенчатой стеной. Над задней частью лагеря поднимались крутые скалы, гигантские сосны упирались в камни частокола, сделанного людьми. Напротив крепости Такаши расстилалось море, в котором находился флот, состоящий из трёхсот джонок китайской постройки, и большие боевые галеры, стоящие на якоре за мелководьем и разломами, – защита против нападения с моря и прибежище при нападении с суши.

Однажды вечером, во Второй месяц Года Змеи, почти через четыре года после их возвращения в Страну Восходящего Солнца, Юкио и Дзебу смотрели поверх гряды скал, изучая оборону Итиноты. Юкио разделил свои войска, состоящие из воинов восточных провинций, оставив семь тысяч бойцов для атаки на врагов с фронта вдоль восточного берега, а остальные три тысячи он вел вдоль скал в поисках места для нападения на Такаши с тыла. Дзебу нашёл охотника, который показал Юкио узкий проход, ведущий вниз, к побережью. Тропа, проходящая через ущелье, была круче, чем скат крыши, и больше подходила для горных оленей, чем для лошадей и людей, но Юкио проверил ее пригодность, послав по ней пять лошадей без всадников. Только две из них упали и сломали ноги при спуске. Юкио был доволен, сказав, что если бы они были с всадниками, то спустились бы без ущерба. Этой ночью отряд Юкио в три тысячи человек расположился на скалах, Такаши не знали об их присутствии. Хотя наступила ранняя весна и вечер был холодным, Муратомо не разжигали огня.

В тот же день прошёл слух, что армия монголов и самураев, возглавляемая Хидейори, разгромила Такаши у Кодзгимы, дальше к западу.

– Возможно, теперь он не будет так завидовать тебе, – сказал Дзебу, возвращаясь с Юкио с вершины скалы.

– Если я одержу победы с этими воинами восточных провинций, он может всегда сказать, что это стало возможным благодаря воинам, которых он дал мне, – засмеялся Юкио.

Когда они сидели в лагере, глаза Юкио сияли от удовольствия:

– У меня есть ещё новости, Дзебу-сан. Эти адские толчки, потрясшие землю, дали мне возможность посетить Хирайдзуми в прошлом году. Визит оказался плодотворным. Я получил сообщение, что моя прекрасная Мирусу, которая помогла мне изучить искусство ведения войны, родила мне сына. Как я хотел бы посмотреть на малыша, вместо того чтобы сидеть на вершинах этих холодных скал! Интересно, почему Хидейори не женится вновь и не заведет детей? Муратомо могли бы вскоре стать столь же многочисленны, как и во времена, когда был жив мой отец…

Дзебу хранил молчание. Зиндзя, пришедший из жемчужного храма, расположенного у подножия горы Фудзи, рассказал ему, что госпожа Шима Танико переехала из своего семейного владения в замок Хидейори, где она выступала в роли хозяйки овдовевшего главы клана Муратомо. Каждый в Камакуре считал, что Танико была любовницей Хидейори, хотя она и была женой его союзника, князя Хоригавы, которого он отдалил от себя. Несмотря на эти сплетни, Танико считали образованной женщиной с характером, и её уважали все восточные самураи. Дзебу не верил, что она и Хидейори – любовники, но для него это, пожалуй, не имело значения.

Если он и потерял её, то не из-за другого мужчины, а из-за жажды Танико пребывать в компании могущественных людей и её стремления оказаться в центре событий. И ещё из-за призрака Кийоси.

Игра на флейте отвлекла Дзебу от привычных мыслей. Кто-то в крепости Такаши играл, не догадываясь, что его слушают не только его воины, но и воины вражеской армии, которая расположилась над их головами, подобно гильотине. Флейтист играл мелодию. Музыка проливалась бальзамом на души воинов в прохладном вечернем воздухе, уменьшая страх людей, знающих, что завтра они, возможно, будут искалечены или убиты.

– Он играет прекрасно, кто бы он ни был! – сказал Юкио, дотрагиваясь до своей флейты, которая висела в чехле у него на ремне. – Я бы хотел составить ему компанию. Какие же любители прекрасного эти придворные Такаши! Как жаль всего этого!

Он лёг, завернувшись в плащ для защиты от рассветной прохлады, и закрыл глаза.

В час Тигра, когда небо на востоке побледнело и всадники смогли видеть землю под копытами лошадей, Муратомо тихо сели в седла. Они выстроились вдалеке от скал, чтобы звуки их приготовлений не достигли слуха Такаши внизу. Юкио разделил их на подразделения, состоящие из ста человек каждое, имеющие знамя с изображением Белого Дракона и отличительные квадратные нашивки различных цветов. Командуя этими провинциальными восточными самураями больше года, Юкио смог научить их кое-чему из тактики массированного использования кавалерии, которую он изучил у монголов. Сейчас Юкио рысью на белой лошади проехал перед своими отрядами, надев шлем, увенчанный серебряным драконом.

– Мы едем туда! – сказал он, указывая мечом на начало тропы, которая вела к крепости Такаши. – Я покажу вам дорогу!

Он повернулся и галопом поскакал прямо к краю скалы.

Первые двести всадников Муратомо с воинственными криками выкатились на побережье. Их голоса подхватило эхо, и казалось, уже не двести, а две тысячи человек мчались в сторону врага. Одинокий воин Такаши появился на галерее за частоколом. Его голос и жужжание стрел поднимали тревогу. Сотни ответных стрел пронзили его, и он исчез из виду. С этой стороны деревянная стена была низкой и не защищенной башнями со стражей. Такаши думали, что скалы послужат им достаточной защитой. Издавая