мишень.

«Мы оставили все наше имущество, – подумал Ацуи. – Они получат все: наши палатки, поклажу, доспехи, большую часть оружия. Как же мы сможем сражаться завтра? Это не имеет значения! Как мы проживем эту ночь? Сейчас скопившаяся масса людей и лошадей совсем не движется».

Воин, ехавший впереди Ацуи, сказал:

– Говорят, что противоположная сторона долины свободна, но по ней может проехать одновременно лишь один человек. Нам потребуется целая ночь, чтобы выбраться отсюда.

Откуда-то со склонов над ними послышался бой барабанов. Затем раздались дикие, громкие вопли, похожие на крик чаек. Стук копыт отражался от холмов.

Что-то с такой силой ударило в западное крыло армии Такаши, что отражённая волна прокатилась по скопившейся массе воинов и лошадей, круша все на своем пути.

Ацуи внезапно увидел, что впереди образовалось свободное пространство, и он направил туда лошадь. Ужас наполнил воинов, находящихся впереди, и чем уже становилось ущелье, тем чаще оглушительные вопли раздавались сзади. Скрежетала сталь. Что-то вгрызалось в армию Такаши, подобно акуле, пожирающей барахтающегося пловца. Ацуи вытащил из ножен Когарасу ледяными от страха руками.

Он поймал взгляды огромных воинов в опущенных шлемах, размахивающих изогнутыми мечами, пиками и топорами. Их триумфальные вопли покрывали крики раненых. Один из них нанес удар Ацуи. Когарасу отразил удар. Пика пронзила спину Исороку. Он молча упал с лошади – с открытым ртом, глядя застывшим взором на Ацуи.

Варвар, убивший Исороку, оглянулся через плечо, и Ацуи отчетливо увидел его лицо в свете факела. Темная коричневая кожа, большие белые зубы, свирепые глаза сумасшедшего. Это было лицо из ада.

Вскрикнув, Ацуи спрыгнул с лошади.

– Исороку! – позвал он.

Он пытался найти в темноте друга. Но ответа не последовало. «Исороку мёртв, – сказал он себе. – Садись на лошадь и беги отсюда».

Куда? Некуда бежать. Факелы удалились. Вокруг него пространство заполнили сражающиеся воины и животные, но он ничего не замечал. Ацуи наступил на труп животного или человека – он не знал. Юноша ничего не мог сделать для Исороку. Он даже не мог найти его.

Лошадь толкнула его.

– Прочь с дороги! – проговорил голос, наполненный страхом.

– Помогите мне, пожалуйста, – попросил Ацуи. – Я потерял свою лошадь!

– Такаши?

– Да, Такаши!

«Если это Муратомо, я погиб».

– Иди сюда, забирайся.

Это был голос опытного и властного человека, Ацуи взял руку мужчины и взобрался на лошадь сзади него.

– Я сделал глупость. Два всадника слишком утомят лошадь. Как твое имя?

– Такаши-но Ацуи. Почему вы собираетесь ехать этой дорогой?

– Ого! Внук канцлера! Мне кажется, что ты достоин спасения. Я – Хино Дзюро из Изе. Мы едем назад, туда, откуда пришли, к югу.

– Но там же враги! – Ацуи знал Хино Дзюро как воина-ветерана, отличившегося в битве на мосту Удзи. Хотя Ацуи и протестовал, но чувствовал себя в безопасности.

– Враги в ущелье убивают наших воинов. В том направлении нет выхода. Единственная надежда – движение на юг!

Испытавшие отчаяние и поражение самураи Такаши на следующее утро собрались у изгиба реки далеко к югу от ущелья Курикара. Среди оставшихся в живых был Нотаро. Его красное парчовое кимоно было в пятнах крови и грязи. Он с отрешённым видом бродил среди остатков армии и даже не ответил на приветствие Ацуи.

– Господин Нотаро! Я привел вашего племянника живого и здорового, – сердечно сказал ему Дзюро. – Это должно вас немного поддержать.

Нотаро покачал головой.

– Вчера у меня было сорок тысяч воинов, а сегодня осталось восемь.

– Что случилось вчера ночью, господин? – спросил Дзюро. – Кто-нибудь понял?

Лицо Нотаро исказила гримаса, обнажившая чёрные зубы.

– Они перехитрили нас, заставив подумать, что они собираются сражаться как честные самураи. Тела наших воинов десятками нагромождены в ущелье Курикара. Юкио и его варвары – чудовища!

– Где сейчас армия Юкио, достойный дядя? – спросил Ацуи.

Нотаро со страхом посмотрел на него:

– Никто не знает!

Не сказав больше ни слова, он пошёл, волоча ноги.

Остатки войск Такаши, ещё не пришедшие в себя после шока, двинулись назад, к озеру Бива, поздним