Насытившись, Ацуи снял с ремня флейту, которую теперь он носил с собой постоянно, и заиграл «Цветы персикового дерева». Все окружающие его воины хранили почтительное молчание ещё долго после того, как он закончил играть.

– Ты играешь так хорошо, что, мне кажется, принесёшь нам удачу, – сказал Исороку. – Боги увидят нас и даруют победу!

– Значит, победа даётся лучшим музыкантам? – с улыбкой спросил Ацуи.

– Разве Такаши не лучше образованы, чем Муратомо? – с готовностью спросил Исороку. – И разве мы не выходили всегда победителями в сражении с ними?

– Мы всегда превосходили их числом, – сказал Ацуи. – В те времена, когда жив был мой отец, мы часто превосходили их умением. Но сейчас мы не знаем, что ждёт нас по ту сторону холма.

Он показал рукой на холм, где развевались флаги Муратомо, невидимые в темноте.

– Хотел бы ты умереть в бою, Ацуи? – спросил Исороку.

– Я хотел бы жить, – покачал головой Ацуи. – Конечно, лучше умереть в сражении, чем попасть в плен и быть подвергнутым позорным пыткам. Но по какой еще причине можно желать смерти?

– Я иногда испытываю чувство, что лучше умереть молодым, привлекательным и сильным, совершив отважный поступок, чем состариться и стать безобразным, – сказал Исороку. – Цветы срезают, когда они прекрасны, а не когда они отцветут. Твой отец погиб смертью героя, и все помнят его таким. Если бы он был жив и ныне, я уверен, его уважали бы, но теперь его не почитали бы как бога.

– Я достаточно взрослый человек, чтобы понимать, что я очень молод, Исороку-сан. О жизни я знаю очень мало. Я хочу узнать и сделать больше, перед тем как умру. Я не забочусь о том, будут ли люди считать меня героем или нет, А что касается моего отца, я бы предпочел, чтобы он остался жив и был уважаемым человеком, чем мёртвым и почитаемым, как бог. Мне страшно не хватает его!

Жужжащие грушеподобные, свистящие, как сокол, стрелы начали осыпать лагерь Такаши сразу после восхода солнца. Никто не был убит. Пригнувшись и немного нервничая, Ацуи смотрел через ущелье Курикара на холм, сверкавший белыми знаменами. Там расположился ряд, состоящий примерно из сотни лучников. Их луки были направлены вверх, чтобы их свистящие стрелы могли пересечь долину.

– Как разумно с их стороны разбудить нас! – сказал Исороку со смехом. – Они могли начать стрельбу из луков без предупреждения. Этот жест достоин Такаши!

– В отличие от Муратомо, да? – спросил Ацуи с иронией.

«Враги контролируют ситуацию, – подумал он. – Во-первых, показывая свои знамена на противоположной стороне холма, они определили место, где Такаши остановятся на ночлег. Теперь они выбрали время и способ для начала сражения. Где эти сказочные варвары расположились? Стрелки на той стороне холма выглядят как обычные самураи».

Воины Такаши прижались к земле, стреляя из своих луков, высотой в рост человека. Через некоторое время была пролита первая кровь. Стрелок Муратомо упал, сопровождаемый радостными возгласами с холма Тонамияма. Ацуи и Исороку присоединились к толпе, собравшейся невдалеке от лучников. Никто не хотел подойти к лучникам, так как острие стрелы способно убить человека, если попадет в уязвимое место, но стоять вдали было похоже на трусость.

Два лучника Такаши были поражены стрелами противника. Раздалось сердитое рычание. Некоторые предложили перейти на стрелы из ивовых прутьев, другие считали, что еще слишком рано. Два воина заняли места павших, которые были лишь ранены и унесены с поля боя друзьями для оказания им помощи. Ацуи увидел Нотаро и несколько других начальников, стоявших невдалеке от них и наблюдавших за дуэлью. Нотаро приветствовал поражение еще одного лучника Муратомо.

«Интересно, какой он разработал план сражения? – подумал Ацуи. – Странно, что они не видят остальных воинов Муратомо, кроме этих лучников. Может быть, их не так уж и много, как считали воины Такаши?»

Он искоса посмотрел на линию белых знамен.

«Очень умно с их стороны начать обстрел на восходе солнца, которое, поднимаясь, ослепляет воинов Такаши».

Когда непрерывный свист жужжащих грушеподобных стрел стал более утомлять, чем пугать, Муратомо перешли к стрелам, изготовленным из ивовых прутьев и снабженных бронированным наконечником. Такаши сделали то же, и большее количество самураев вступило в состязание.

Некоторые из наиболее смелых воинов сели верхом и двинулись вниз по восточному склону Тонамиямы. Сразу же воины Муратомо устремились вниз по холму навстречу им. Ацуи посмотрел на вершину холма, на котором расположилась армия Муратомо. Бросятся ли они в атаку сейчас? Белые знамена остались на том же месте. Только около двухсот лучников Муратомо противостояли вдвое превосходившему их количеству стрелков Такаши. Вскоре противостоящие группы лучников сократили наполовину расстояние между собой, и с обеих сторон раненых было уже не по одному-два, а в два-три раза больше. Теперь некоторые из Такаши и Муратомо стреляли лежа на спине.

Перестрелка продолжалась большую часть утра. Время от времени самураи Муратомо производили точный выстрел, и стрелы находили цель в толпе воинов Такаши. Большинство воинов было ранено из-за того, что лучники, толпясь, ограничивали себя в маневре.

Ацуи и Исороку оба были приверженцами меча и не могли похвастаться мастерством в стрельбе из лука. В то время как многие самураи вступали в перестрелку или выходили из нее по мере того, как ими овладевал азарт, юноши не участвовали в ней.

Как только солнце встало в зените, Муратомо закончили обстрел. Они стали преодолевать холм, за которым находились их войска. Три воина верхом спускались с холма навстречу воинам Такаши. Подъехав к лугу на дне ущелья, они остановились. Самураи Такаши, некоторые пешие, другие – верхом, стали спускаться по склону холма навстречу воинам Муратомо.

– Я Сайто Кидзи из Накацу! – крикнул самурай, державший белое знамя. – Я сражался в Китае и на земле монголов и одержал много побед!

Кидзи продолжал описывать боевые успехи своих отца, деда и прадеда. Он заявил, что является потомком храброго Ямато, легендарного сына древнего императора, сумевшего подчинить себе злых богов и варваров. Он вызвал на поединок воина Такаши, равного ему по происхождению.