лучших турнирных бойцов королевства, что тот слетел с коня, как кегля.

Словно ощутив ее взгляд, Майкл поднял голову. Глаза их встретились, и девушка почувствовала, как сердце забилось у нее в груди.

Копья с треском столкнулись и разлетелись в щепки. У Стэнли и Дорсета оставались еще две схватки, пока один из них не наберет большего количества очков или не опрокинет своего соперника. Герольд прокричал:

— Противникам предоставляется новая попытка!

Публика затопала ногами и засвистела, выражая свой восторг.

Но Рене не видела никого и ничего вокруг. Для нее существовал лишь единственный мужчина, к которому был прикован ее взгляд.

— Невидимка? — склонилась к ней Мэри. — Кто это?

Рене вздрогнула и очнулась от наваждения. Волшебная нить, протянувшаяся между ней и Майклом, со звоном лопнула.

— Не знаю. Здесь какая–то загадка.

— Чарльз тоже присылал мне любовные поэмы. Не такие складные, как твоя, но это — одна известная английская баллада. Впрочем, все равно. Еще один воздыхатель, сходящий с ума от любви. Очень интересно…

Рене улыбнулась.

— Я знаю, что стихи украдены. Майкл говорил мне об этом.

— В самом деле? Ты позволяешь ему читать любовные послания, адресованные тебе? — И рыжеватая бровь подруги вновь приподнялась в немом вопросе.

— Это долгая история. — Рене аккуратно сложила листок бумаги и спрятала его в ридикюль.

Герольд возвестил:

— Сэр Ричард Дженнигэм вызывает сэра Джона Невилла на поединок аu рlaisant.

Рыцари продолжали сражаться, копья ломались, как спички, и опытные турнирные бойцы просеивали ряды новичков, решивших попытать счастья, лишь меняя при этом уставших коней. Король постепенно терял терпение и уже начал поговаривать о том, что негоже ему сидеть в одном ряду со зрителями, когда его место — там, на арене. Но голос герольда, прозвучавший над ристалищем вслед за ревом фанфар, заставил его замереть на месте:

— Его светлость герцог Бэкингем вызывает мастера Майкла Деверо на поединок а lа guerre!

— Мой брат–король недоволен, — прошептала Мэри, обращаясь к Рене. — Бэкингем поступает так каждый год. Он сомнет восходящую звезду турнира, и Гарри так и не доведется скрестить копье со своим бесстрашным защитником!

Рене тоже озабоченно нахмурилась.

— А его светлость — умелый боец? — спросила она у Мэри.

— Столь же умелый и прославленный, как и Робер Флеранжде ла Марк, герцог Булонский.

«Плохо дело», — подумала Рене. Робер, выдающийся полководец и соратник Длинноносого, считался лучшим воином Франции. Она посмотрела на дальний конец поля, где Майкл напропалую флиртовал с несколькими дамами в левой башне. Молодой человек уже не выглядел скованным и напряженным. Принцесса расслышала, как королева Екатерина проговорила по–английски с сильным испанским акцентом, обращаясь к кому–то из своих придворных дам:

— Он приятен и обходителен. Мне нравится этот юноша.

Грохот барабанов положил конец любезной болтовне Майкла со своими обожательницами. Герцог взгромоздился на гнедого жеребца, не сводя тяжелого взгляда с противника. Рене искоса взглянула на Анну; ей хотелось знать, за кого будет переживать благочестивая шлюха: за своего лорда–брата или бывшего любовника. Тем временем Майкл легко вскочил в седло и принял копье из рук Пиппина. Но вместо того чтобы направить Архангела к стартовой линии, он подъехал к трибунам. Поняв, что он задумал, женщины оживились и принялись размахивать разноцветными вуалями, шарфиками и платочками. Он приветствовал их ослепительной улыбкой, но не задержался ни на миг, направляясь к королевской галерее.

Придворные дамы возбужденно захихикали: до сих пор они напрасно комкали в руках мишурные украшения, ожидая своего звездного часа. И вот он наступил. Здравый смысл подсказывал Рене, что Майклу лучше бы обратить внимание на одну из фрейлин, но когда его копье замерло напротив леди Перси, горькое разочарование охватило принцессу. Она отвернулась, но дружный вздох, вырвавшийся у фрейлин едва ли не одновременно, заставил ее вновь обратить свой взор на молодого рыцаря. Рене ощутила, как ее сердце сладко заныло. Он сидел верхом на своем огромном жеребце и смотрел прямо на нее, а в его бирюзовых глазах играла дьявольская усмешка. Кончик его длинного копья смотрел ей прямо в грудь.

— Миледи, могу ли я надеяться, что сегодня вы удостоите меня чести носить ваш знак отличия?

Взгляды всей аудитории были прикованы к ней. Королевская чета безмолвствовала. Или здешние правила приличия отличаются от принятых во Франции? Быть может, французская принцесса считается в Англии законной добычей? Майкл смотрел на нее и ждал. Ее отказ, несомненно, унизит его. Будь на его месте любой другой участник, Рене наверняка сказала бы «нет». Но он был ее другом. Поэтому Рене шагнула к перилам, сняла с запястья голубую с золотом ленточку и повязала ему на копье, открыто улыбнувшись и мысленно желая ему удачи. Сверкнув глазами, Майкл поклонился и рассыпался в благодарностях. Толпа взревела от восторга. Анна, сердито поджав губы, откинулась на спинку кресла.

Грохот очнувшихся барабанов призвал соперников занять свои исходные позиции. Король подался вперед, чтобы лучше видеть. Платочек опустился, и всадники ворвались на арену. Земля задрожала под копытами их закованных в броню коней. Бэкингем пригнулся, уверенно держа копье и закрывшись щитом. Майкл, по своему обыкновению, целился низко. Казалось, он слился со своим конем воедино.

— Будь я проклят! — в один голос вскричали Саффолк и Стэнли, стоявшие в доспехах у входа в королевский павильон и неторопливо потягивавшие мальвазию, когда их злейший друг — или лучший враг, как посмотреть, — Бэкингем, нелепо взмахнув руками, обрушился на землю, получив изумительный по точности удар в голову.

— Цыпленок превратился в огнедышащего дракона, — меланхолично заметил Саффолк, глядя, как раскрасневшийся от успеха Майкл воздел вверх сломанное копье, а вечно жаждущая крови толпа разразилась приветственными криками. Он пустил Архангела в галоп вокруг ристалища, под дождем падающих на него платочков и вуалей, купаясь в лучах нежданной, но вполне заслуженной славы.

— Господи Иисусе! — Радостная улыбка замерла на губах Стэнли, когда король одним прыжком перемахнул перила, громовым рыком требуя подать ему доспехи.

То, что зеленый новичок играючи поверг его заклятого соперника и стал героем дня, произвело на Генриха примерно то же действие, что и красная тряпка на быка. Стэнли обменялся с Саффолком встревоженными взглядами. Оба понимали стремление Майкла создать себе имя при дворе, произвести впечатление на прекрасную принцессу и покорить сердца лондонцев, но, украв у Гарри славу лучшего турнирного бойца, юноша рисковал добиться обратного эффекта. Солнце их вселенной непременно должно превзойти всех прочих, разбить в щепы все копья и повергнуть наземь всех своих противников. Но хуже всего было то, что зрители уже на разные голоса выкрикивали прозвище своего нового любимца, когда он, обнажив голову, ехал к своей принцессе.

Над головой Майкла сгущались тучи. Стэнли вздохнул.

— Я объяснил ему правила игры. Будем надеяться, он прислушается к голосу здравого смысла.

— Но ты не можешь гарантировать, что он примет их, а не захочет сыграть по–своему.

— Он не склонен принимать чужие советы.

— Тогда мы должны остановить его.

— Он не причинит вреда королю, Чарльз.

— Ты знаешь это, и я тоже, а вот Норфолк может не согласиться с нами. Майкл убил человека в личных покоях королевы. И если его величество сегодня пострадает, пусть даже случайно, ты представляешь, что…

— Можешь более не говорить ничего. Майкл уже собрал целую пригоршню орденов; на сегодня с него хватит.

— Поспеши к герольду и вызови его на поединок. А я приму на себя неудовольствие Гарри. —