признательна, если вы начнете обучать своих людей хоть каким–нибудь манерам. Думаю, ваше умение проявлять благоразумие в самых сложных обстоятельствах придется в этом деле весьма кстати. Не стоит понапрасну волновать его величество…

Рене ненавидела себя за то, что просила об одолжении этого человека! Если бы она хоть на мгновение усомнилась в том, что он не примет золото в качестве платы за молчание, то заставила бы Руже доверху набить ему карманы звонкой монетой. Но принцесса знала, что Норфолк потребует совсем другой платы, и расквитаться с ним будет намного сложнее.

— Мадам, позвольте принести вам свои самые искренние извинения. Будьте покойны, мой человек получит по заслугам. Даю вам слово, что подобное более никогда не повторится. — Он едва заметно поклонился ей и отправился разбираться с Уолтером.

Увы, тому негодяю вполне хватило времени, чтобы наполнить душу Майкла ядом. Вообще–то, ей не следовало обращать особого внимания на подобные вещи, но сейчас они занимали ее более всего. Рене отвернулась, чтобы маркиз не заметил выступившие у нее на глазах злые слезы.

— Вижу, вы замечательно проводите свободное от государственных трудов время, — ледяным тоном заметил Руже, — глядя на то, как два петуха дерутся из–за вас. Не будете ли вы столь любезны просветить меня, чего мне следует ожидать за ужином? Вы не знаете случайно, кардинал Йорк не собирается петь и танцевать под вашу волшебную игру на лютне?

— Я ничего вам не должна, Руже! Вы явились слишком поздно! От вас, как всегда, нет никакой пользы! Вы словно колючка под седлом моей лошади!

В это самое мгновение на галерее появился Майкл, промокший до нитки и забрызганный грязью с головы до ног. Он не спеша продефилировал мимо Рене, не удостоив ее и взглядом, как если бы его укусил овод, а она оказалась коровой, которая и привлекла это надоедливое насекомое. Молодой человек остановился только тогда, когда дорогу ему преградила Анна. Жеманно улыбаясь, женщина принялась громко восторгаться его силой и отвагой, то и дело прижимая руки к низкому вырезу на своем платье.

«Совершенно очевидно, приговор уже вынесен и обжалованию не подлежит», — мрачно подумала Рене, призывая чуму и мор на светловолосую голову юноши. Ну и черт с ним! Пусть себе вышагивает с важным видом, выпятив грудь и распушив перья перед проститутками королевского двора.

И вдруг до нее дошло, что ее проблемы теперь прямо–таки несказанно осложнились!

Рене огляделась по сторонам. Сэра Джорджа Гастингса поблизости не наблюдалось, следовательно, приструнить свою любвеобильную женушку он не мог.

— Об ужине мы побеседуем позже, когда настанет время, — сообщила она маркизу и отправилась на поиски Робина. Ее охота оказалась весьма успешной, поскольку он возник перед ней буквально из ниоткуда, держа в руках графин с хересом.

— Миледи! — Мальчик приветствовал ее низким поклоном и озорной улыбкой.

— Робин, я хочу, чтобы ты показал мне жилище мастера Майкла Деверо, — прошептала она. — Только никому не говори об этом.

— С радостью. Не будет ли мадам любезна проследовать за мной?

Но Рене замерла на месте. Она услышала чью–то крадущуюся поступь у себя за спиной. Человек, которому полагалось охранять ее как зеницу ока, материализовался рядом с ней в тот самый момент, когда она умоляла лорда Стэнли вмешаться и прекратить поединок.

— Лейтенант Армадо, в следующий раз свою хваленую скрытность используйте на потеху клоунам, нанятым управляющим для того, чтобы развлекать гостей короля за ужином. Я иду одна. Ваше общество мне не требуется.

— Как вам будет угодно, мадам.

— Постойте, — небрежно обронила принцесса, не оборачиваясь. — Отныне вы будете получать приказы только от меня и ни от кого более. — Она сунула монетку в руку мальчишки–пажа. — Показывай дорогу.

Окинув галерею быстрым взглядом в поисках управляющего или его помощников и никого не обнаружив, Робин ловко спрятал шиллинг в карман и знаком показал девушке, чтобы она следовала за ним. Она набросила на лицо темную вуаль, надеясь скрыть свои черты. Конечно, те, кого она случайно встретит на пути, могут удивиться тому, что она столь тщательно оберегает лицо в коридорах дворца от отсутствующего в столь дождливый день солнца, но при этом ее точно никто не узнает. Рене жарко молила фортуну не отвернуться от нее, поскольку затеяла чрезвычайно опасную игру. Мимо них на нетвердых ногах проследовала шумная компания подвыпивших джентльменов. Ее присутствие в этом крыле замка вызывало любопытные взгляды, но задержать ее никто не осмелился. Вскоре, когда они в полном одиночестве прошли еще несколько шагов, Робин остановился и, улыбнувшись с заговорщическим видом, приложил палец к носу.

— Первая дверь слева от вас.

Рене поблагодарила его и отослала заниматься своими делами, а сама подкралась к указанной двери и прислушалась. Внутри было тихо. Она потрогала дверную ручку. Щелк. Вознося безмолвную благодарственную молитву святому Квентину, покровителю замочных дел мастеров, она скользнула внутрь, тихонько прикрыв за собой дверь. Но негромкий храп заставил ее замереть на месте.

Рене выругалась про себя, уже не удивляясь тому, что быстроногий проныра сумел опередить ее. Она представила, как он выразительно выгибает бровь, глядя ей в спину. Откровенно говоря, она не ожидала застать его здесь. Принцесса готова была поспорить на свое герцогство, что Анна ни за что не отпустит его так быстро. Девушка рассчитывала затаиться где–нибудь до их прихода, а потом послушать, о чем они будут говорить. А теперь ей придется как–то объяснить свое присутствие. Рене легко могла вообразить, какой ушат грязи вылил на нее Уолтер. И что теперь? Майкл рассчитывает, что она сполна оправдает свою запятнанную репутацию?

Рене с опаской обернулась и… Комната была пуста. Впрочем, нет, не совсем.

На низенькой кровати на колесиках, стоявшей перед холодным камином, спал, свернувшись клубочком, слуга. Девушка поблагодарила святого, покровительствующего слугам, кем бы он ни был, и на цыпочках двинулась дальше.

В комнате пахло Майклом, в воздухе висел ощутимый аромат мыла, и в памяти у нее сразу же всплыли волнующие события прошлой ночи. В отличие от ее собственных апартаментов, здесь была всего одна комната, разделенная раздвижной перегородкой с портьерами на две неравные части. Одна, большая по размеру, была собственно спальней, а другая — гардеробной. У стены были сложены дорогие дубовые сундуки, седла и прочие атрибуты и принадлежности сильного пола. Спрятаться здесь было решительно негде, разве что на кровати, полог которой весьма кстати оказался задернут. Но подобное убежище исключалось. Иначе Майкл решит, что она тайком пробралась к нему в спальню, чтобы испробовать на нем свое искусство соблазнения. Бесенок, живущий в каждом из нас, подталкивал ее сунуть нос в его личные вещи, понюхать его одежду… Боже правый! Какие глупости лезут ей в голову!

Скрипнула, открываясь, дверь. Рене одним прыжком очутилась в гардеробной, задернув за собой портьеры.

— Пиппин! — На пол обрушилась перевязь с мечом. — Вставай и выметайся отсюда.

Слуга ответил хозяину на гаэльском языке, ворча что–то насчет ванны и грязи. Майкл выставил Пиппина за дверь с шутливыми проклятиями, что свидетельствовало о фамильярных отношениях между хозяином и слугой. Щелкнул, закрываясь, дверной замок.

— А теперь, миледи, — хрипло проговорил Майкл, — можете явить окружающему миру свое очарование.

Рене замерла, боясь дышать и напряженно вслушиваясь в то, что происходило в комнате. Неужели он догадался…

— С удовольствием, — ответил женский голос, за которым последовал шорох тафты и камчатной ткани.

От изумления у Рене округлились глаза. Оказывается, с ним была Анна. Девушка постаралась подавить раздражение, мысленно поаплодировала пронырливой подруге и принялась высматривать во фламандском плетении дырочку, которая позволила бы ей наблюдать за происходящим. К тому времени, когда она таковую обнаружила, Майкл уже раскинул руки, шутливым жестом признавая свое поражение.