ароматами воздуха. Мэри удалось невозможное: она вышла замуж за человека, только недавно возвысившегося и обретшего известность, в сущности, выскочку и парвеню. Но ее успех и счастье вдохнули в Рене надежды на новую жизнь. Если английская принцесса сумела добиться желаемого, то почему бы и французской не повторить ее успех?

— Художник? — поинтересовалась Мэри, вопросительно изогнув рыжую бровь, когда Рене закончила свой рассказ. — Не лучше ли остановить свой выбор на каком–нибудь джентльмене благородного происхождения, обладающем некоторым состоянием и земельными владениями?

— Родословная для меня ничего не значит, а приданое у меня самой вполне приличное. Мне принадлежат герцогства Бретань и Шартр. Как только мое изгнание закончится, мы с Рафаэлем уедем куда–нибудь в деревню и заживем там мирно и счастливо, как ты с Чарльзом.

— Послушай меня, Рене. Будь же благоразумной! Длинноносый наверняка сделает так, что твой возлюбленный попросту исчезнет, а для тебя заключит брачный контракт. Говорю тебе, выбери себе приятного мужчину из числа друзей моего брата и тайно выйди за него замуж, как в свое время сделала я. По крайней мере, тогда у тебя появится право голоса, ты сможешь повлиять на свое будущее и обретешь счастье.

— Меня удовлетворит только брак с моим возлюбленным Рафаэлем.

— Удовлетворенность, довольство — это все понятия весьма относительные. Как только наше сокровенное желание сбывается, нам хочется большего. Мой дорогой супруг ненавидит деревенскую жизнь. Ему недостает придворной суеты. Он страстно желает занимать какую–нибудь должность, принимать участие в развлечениях или войнах. А я, например, затеваю реконструкцию Уэсторп–Хилла, нашего гнездышка в Саффолке. Он же собирается выстроить каменную резиденцию в Лондоне на берегу Темзы. — Мэри вздохнула с сожалением. — А что будет с тобой, Рене? Ты — придворная леди, рожденная для интриг и власти. Неужели ты удовлетворишься выращиванием винограда и…

— Яблок для сидра и бренди, ячменя для сладкого эля, гречихи для галет… — Закрыв глаза, Рене как будто вновь ощутила на языке вкус бретонских блинчиков с тертыми яблоками, сливками и черной смородиной, которые она запивала ламбигом, восхитительным бретонским яблочным бренди.

Мэри улыбнулась.

— Итак, мы решили, что ты будешь вполне довольна. А вот как насчет твоего художника?

— Он будет счастлив, пока сможет рисовать.

Поскольку мужчины отправились на охоту, Рене оставалось лишь теряться в догадках относительно того, сумел ли Майкл Деверо избежать кинжала Бэкингема. Однако, поскольку никаких разговоров о смерти кого–либо за гобеленом с изображением Венеры во дворце не было, она решила, что златовласый самозванец оказался удачливым, и лишь надеялась, что и герцог не откажется от задуманного.

По мере того как настроение принцессы улучшалось, ей вдруг захотелось понежиться на солнышке, вследствие чего она тут же составила хитроумный план. Свою идею она поведала Мэри, которая объявила ее блестящей. Вдвоем они испросили разрешения повидать королеву Екатерину и предложили ей свою затею: дамы переодеваются и прячутся в засаде в ожидании возвращения с охоты его величества со свитой. Как будет весело и забавно, когда мужчины неожиданно увидят перед собой Диану Охотницу во всей красе вместе с ее амазонками, беззаботно отдыхающими на лесной поляне! Предложение было встречено с восторгом, энтузиазм королевы ничуть не уступал радости самой последней дурочки из числа ее фрейлин, которые, как рассудила про себя Рене, все–таки были на редкость тупы.

Распорядителям и камердинерам немедленно были отданы нужные приказания. Когда на колокольне пробило полдень, королева в сопровождении придворных дам, вырядившихся в яркие весенние тона, выехала в парк на поиски подходящего места для засады. Была выбрана живописная поляна, поросшая густой травой, и всадники спешились, дабы подготовить сюрприз для короля и его спутников. На поляне расстелили пушистые ковры, на трон королевы положили мягкие подушки с кисточками и водрузили его в центре импровизированного лагеря. Для дам повсюду разбросали подушки попроще, расставили столы, накрыв их белоснежными льняными скатертями, а с личной кухни ее величества доставили дорогую посуду и лакомства. Замки на сундуках, битком набитых всевозможными платьями и украшениями, были взломаны, и все участницы импровизированного действа обступили их, спеша принарядиться к появлению короля со свитой. Королева Екатерина решила предстать в образе Дианы Охотницы, вооружившись золотым луком и колчаном со стрелами, придворные дамы и фрейлины превратились в наяд и дриад богини, а джентльмены, даже самые старые и суровые, тоже переодевшись, изображали прочих обитателей дикого леса.

Раскинувшийся в лесу шумный табор очаровал Рене своей прелестью: ласковой прохладой деревьев, в ветвях которых звонкими трелями распевали птицы, разноцветьем первых лесных и полевых цветов, благоуханным свежим воздухом, порхающими повсюду бабочками и деловито жужжащими шмелями и пчелами. И ей вдруг показалось, что в такой красоте просто невозможно сидеть и ничего не делать, пассивно ожидая появления охотничьего отряда короля, для которого они и приготовили свой сюрприз.

— Ваше величество! — Рене присела в реверансе перед королевой. — Умоляю вас разрешить мне отлучиться. Я хочу нарвать цветов, из которых мы сплетем венки для нас и гирлянды — для праздничных столов.

Королева горячо поддержала предложение, и вскоре добрая половина прекрасных амазонок рассыпалась по поляне, собирая охапки жимолости, желтого первоцвета, боярышника, шиповника, анютиных глазок, дрока, бархатцев, лаванды, белых маргариток, лавра, ландышей, цветов плодовых деревьев и пахучих трав, чтобы украсить и придать благоухание предстоящему костюмированному зрелищу.

Рене и Мэри собирали цветы вместе, весело смеясь, болтая и сплетничая. Они не замечали, что кто– то неотступно следует за ними, пока их не застигли врасплох у куста чертополоха. Леди Анна Гастингс, безвкусно и кричаще одетая, с неизменными четками в руках, которые носила исключительно ради того, чтобы завоевать благосклонность королевы Екатерины, неуверенно приблизилась к ним и пробормотала:

— Миледи Рене, я надеялась, что мне будет позволено переговорить с вами. Наедине.

Рене пристально взглянула на коварного хамелеона. Распутная девка по ночам, монахиня днем. Она бы непременно отказала просительнице со всем высокомерием и презрением, если бы не тот факт, что Анна приходилась сестрой и конфиденткой Бэкингему и что притворная дружба с ней могла привести к интересным открытиям. К примеру, она сумела бы узнать, как и когда Бэкингем попытается нанести королю очередной смертельный удар.

— Мэри?

— Ступай. Не обращайте на меня внимания. — Мэри улыбнулась и погладила себя по животу, который еще не выдавал ее беременность. — Я как раз собиралась предложить вернуться в лагерь и немножко передохнуть.

Итак, Рене осталась наедине с Анной, и они двинулись дальше в тягостном молчании.

Наконец Анна заговорила.

— Ты сердишься на меня.

— Я? Сержусь? С чего бы это мне сердиться на тебя?

— Прошлой ночью ты была так добра ко мне. Ты вызволила меня из ловушки, расставленной Сурреем, а я отплатила тебе черной неблагодарностью. Умоляю, прости меня! Мне бы очень хотелось, чтобы мы подружились. Пожалуйста, прости меня!

— О какой неблагодарности ты говоришь? — поинтересовалась Рене, в которой тут же проснулись смутные подозрения.

— Мой супруг сэр Джордж Гастингс прибыл сегодня утром. Ты разве не видела его?

— Пока не имела такого удовольствия. Он что же, отправился на охоту? Ты можешь представить нас друг другу позже, вот и все.

Анна горько рассмеялась.

— Ты не станешь благодарить меня за это сомнительное удовольствие.

— Вот как?

— Правду говорят про художника–итальянца? — Видя, что Рене растерялась и не знает, что сказать, Анна поспешно продолжила: — Прошу прощения. Это было грубо и бестактно с моей стороны. Я спросила лишь потому, что сама испытываю нечто похожее… Мое имя тоже связано со скандалом.