Король Генрих потер подбородок левой рукой, унизанной тяжелыми перстнями. Это был очень дурной знак. Внезапно кулак короля обрушился на стол, отчего члены его Совета испуганно вздрогнули в креслах, а вестники несчастья испуганно попятились в дальний конец залы.

— Это же конец всему! Катастрофа! Армия демонов?

— Небольшое войско, — запинаясь, пробормотал сэр Уолтер Деверо. Король скользнул по нему пустым взглядом, словно бы мимоходом удивляясь тому, что стена, оказывается, тоже умеет говорить, а сэр Брайан толкнул его локтем под ребра, приказывая немедленно заткнуться.

Король Генрих развернулся в сторону Уолси и вперил в него гневный взгляд.

— Это вы во всем виноваты! Вы и ваш ненормальный приятель из Рима — вы привезли их сюда!

Кардинал Уолси, справедливо полагая, что, разместив охваченный паникой двор в своем дворце в Хэмптон–корт, он уже понес достаточное наказание, почтительно склонил голову. Талисман исчез, а вместе с ним — и его надежды на тиару. Так что ярость короля ничего не могла добавить к мертвому штилю отчаяния, воцарившемуся у него в душе.

Герцог Бэкингем многозначительно прочистил горло.

— Нам следует со всей возможной быстротой собрать свои войска и выступить навстречу…

— Куда выступить? — пожелал узнать король, распаляясь еще больше. — Насколько нам известно, они запросто могут высадиться на крышу этого дворца!

Герцог Норфолк, с радостью наблюдавший за тем, как его соперник получил заслуженную отповедь и смешался, сделал шаг назад и заявил:

— Внезапный отъезд кардинала Кампеджио поставил нас в чрезвычайно трудное положение. Однако же от моего внимания не ускользнул тот факт, что во время пребывания итальянца в резиденции его милости лорда–канцлера в Йорк–плейс солдаты армии кардинала, именующие себя истребителями вампиров, усиленно обучали йоменов его высокопреосвященства таинствам борьбы с порождениями тьмы. Быть может, господин кардинал Уолси будет настолько любезен, что одолжит нам своих солдат…

Это был удар ниже пояса. Уолси про себя проклял престарелого герцога. Как не вовремя он влез со своим предложением! А ведь он рассчитывал сделать его в нужный момент, когда все эти благородные идиоты распишутся в своей беспомощности, и тогда на сцену вышел бы он и вернул благосклонность короля. Уолси улыбнулся.

— Разве можно было ожидать от меня иного поступка, ваше величество? Милорд Норфолк лишь озвучил то, что и так ясно без слов.

— Почему они идут на нас войной? — задал Генрих риторический вопрос, словно обращаясь к самому Господу Богу. — Что им от нас нужно?

— Если позволите, ваше величество… — Сэр Уолтер Деверо шагнул вперед, отделившись от стаи придворных у стола. — У меня есть причины полагать, что им нужен сэр Майкл Деверо, хотя зачем он им понадобился, я не могу себе представить.

А вот Уолси мог. Вампирам нужен был Талисман! Его протеже, в выборе которого он так ошибся, оказался бродячим вампиром–одиночкой и до сих пор находился в Лондоне, не исключено, что в обществе принцессы. Отсюда следует вывод, что демоны не намеревались устраивать кровавое пиршество на берегах Темзы. Они охотились за одним из своих собратьев.

Если ему удастся захватить этого негодяя до того, как с ним расправятся вампиры, он сможет завлечь всю эту проклятую орду в ловушку, покончить с ними одним ударом и — самое главное! — вернуть Талисман, а с ним и надежды на трон святого Петра. Да, конечно, найти вампира, который не желает, чтобы его нашли, будет очень нелегко. Но Уолси было известно то, чего не знали вампиры. Майкл Деверо влюбился без памяти.

Они вернулись в Лондон.

Рене не находила себе места от беспокойства. Но Майкл держал девушку за руку, и от него исходила такая уверенность в собственных силах, что принцесса не могла не проникнуться ею. Закутавшись в длинные черные плащи до пят и опустив на глаза глухие капюшоны, в сопровождении верных deletoris, они шагали по набережной. Талисман покоился за отворотом камзола Майкла.

— Вот этот дом, — произнес молодой человек, внимательно оглядывая мрачный особняк, приткнувшийся между таверной и Лондонским мостом на крутом речном откосе в «рыбных садках» Саутворка. — Ну, что, любимая моя, стучим?

Рене коротко кивнула в знак согласия и подошла вместе с ним к двери. Старик, пригласивший их войти, был непритворно рад вновь увидеть Майкла и поспешил предложить им вина.

— Мой дорогой мальчик, входите же, входите! А кто это с вами? Ваша леди, сэр Майкл?

Радостно улыбнувшись, Майкл заключил принцессу в объятия.

— Любовь всей моей жизни. Прошу знакомиться.

— Я уже старый человек, но все еще могу понять вашу привязанность к столь очаровательной спутнице. Добро пожаловать в мою скромную обитель, миледи. Прошу вас, присаживайтесь.

Майкл не стал скрывать от Рене правду о своем детстве, проведенном в трущобах Лондона, хотя и сам узнал ее совсем недавно. У них больше не было друг от друга тайн.

Дни и ночи в роскошной каюте на каравелле кардинала Медичи стали лучшими в жизни девушки. Это были волшебные мгновения настоящего счастья. Однако она не могла не заметить, что Майкл старательно скрывает озабоченность под маской напускной веселости. В душе у юноши царил ад. Сегодня днем, когда они занимались любовью, он был неутомим и нежен, как никогда, заставив ее забыть обо всем, кроме него. Он любил ее с такой обнаженной и отчаянной страстью, что ей казалось, будто он хочет сообщить ей то, что не осмеливается выразить словами.

Он как будто прощался с ней.

Направляясь в Саутворк, они заглянули по пути в Вестминстерское аббатство, чтобы навестить Кристофера и двух слуг. Майкл заверил их, что все идет прекрасно и вскоре он вернется за ними, чтобы забрать с собой. Но его обещания почему–то не рассеяли дурные предчувствия Рене, которые все сильнее овладевали девушкой.

— Чем могу служить вам? — осведомился Абрахам, когда они уселись за стол, потягивая превосходное сладкое вино.

— Абрахам, я хочу просить вас об одном одолжении, — начал Майкл. — Но сначала я должен предостеречь вас. Одно мое присутствие в вашем доме угрожает вашей жизни. За мной началась охота, я превратился в парию среди своих соотечественников–англичан, в зверя, предназначенного на заклание. Я не стану утруждать ваш слух перечислением событий и обстоятельств, которые привели меня к столь печальному финалу. Достаточно будет сказать, что я не стану держать на вас зла, если вы откажетесь.

— Не надо более переливать из пустого в порожнее, мой дорогой мальчик, я готов помочь вам.

Майкл вынул из–за пазухи свиток красного металла, нагрел его в ладонях и позволил ему раскрыться на грубой байковой скатерти, которой был застелен неприбранный рабочий стол.

— Вы можете перевести для меня этот документ?

Абрахам подвинул подсвечник поближе, наклонился, вглядываясь в древний текст, и тут же отпрянул. Лицо его обрело грозное и мрачное выражение.

— Вы знаете, что это такое?

Майкл, не дрогнув, выдержал взгляд Абрахама.

— Это иврит.

Голос старика превратился в едва слышный шепот. На глазах у него заблестели слезы.

— Последний раз я видел эти письмена через восемь дней после рождения своего сына. Мы молились шепотом. Я читал посвящение Богу…

У Рене перехватило дыхание. Тщательно скрываемая боль, которую буквально излучал старик, проникала ей внутрь, забираясь под кожу, похожая на жар, дым и чад церковных костров.

— Если для вас это слишком тяжело… — начал Майкл.