Затем медленно поднималось само солнце, перемещаясь со своего ночного ложа на небо. Игра света и тьмы, как приветствие близких друзей, временно занимала все пространство. Большой жемчужиной вспыхивал солнечный луч на поверхности воды и разбегался дорожкой. Эта удивительная дорога света объединяла нас с солнцем, приглашая вместе продолжить дневной путь.

Мы вставали, приветствуя такого прекрасного попутчика. Наш маршрут продолжался вдоль берега. Отдых чередовался с движением и прыжками по большим камням. Часто ветер приглашал нас окунуть свое уставшее тело в лазурные воды, призывно шурша мелкими камешками и ракушками у самого берега. Мой черный зверь теперь был виден, и мягкая шерсть его лоснилась и переливалась в лучах света.

Он учил меня общению с водой. Я думал, что, проведя несколько лет у моря, я все про него уже знал. Однако, входя в воду, я упускал самое главное. Мой зверь совершал церемонию, прежде чем войти в воду. Он приветствовал ее, кивая головой. Затем входил в нее только передними

лапами и слушал. Вода омывала его брюхо, спокойно покачивалась шерсть на набегающих волнах. Зверь ловил этот ритм. Его сердце начинало биться в унисон этим волнам, накатывающимся на берег. Он всегда следил за третьей и седьмой волнами. Когда ритм волн становился и его ритмом, зверь подзывал меня. Я начинал входить в воду. Я приветствовал воду с ее дальними берегами, все живое, что населяет это водное пространство. На каждой четвертой волне мы совершали шаг. Так было до тех пор, пока вода не касалась груди, места, где живет сердце. Теперь можно было слиться с водой, вплыть в нее, и, уносимый волнами от берега, я наслаждался той силой, которая поддерживала и качала меня. Мое тело свободно и легко покачивалось, распростертое по воде. Над головой проплывали белые облака, меняя свои очертания и растворяясь в синеве неба. Солнце ласково согревало мое тело и верхний пласт воды. Мелкие рыбки порой щекотали меня, заинтересованные пузырьками воздуха, скопившихся вокруг моего тела.

Это огромное водное пространство знало все. Самое старшее и самое мудрое из всего земного, оно помнило и несло в себе всю историю этой планеты.

- В тебе так много воды, - говорило оно. - Ты моя часть. Мы с сушей твои истинные родители, как и всего того, что живет, двигается, ползает, летает. Многие наши дети пока еще тобой не видимы, так как тело их более прозрачно и легко, чем твое. Вся жизнь на земле - это мой ритм. Отливы и приливы, третья и седьмая волна. Тот, кто выбивается из этого ритма, будет остановлен девятой сильной волной. Учись, малыш.

Так говорило мне море, покачивая меня и меняя направление движения. Ловя ритм волн, я плыл к берегу. Выходить, даже из бушующего моря, лучше всего тоже на четвертой волне, - так учил меня зверь.

Наш путь продолжался. Камни на берегу становились все больше. Начали встречаться небольшие горы. Они спускались к воде, соединяясь с ее потоками в разлетающихся брызгах волн. Птицы селились между выступами этих гор. Крича и совершая всевозможные пируэты в воздухе, они жили своей удивительной жизнью. Их семьи обитали целыми группами на откосах. Вода и ветер вымывали отверстия и пещеры, некоторые из которых становились местом нашего ночлега.

Однажды, уже под вечер, в одной из таких пещер, мы встретили человека.

Это был неторопливый старец. Сначала я даже не заметил его. Между камней сидел этот человек, закутанный в ткань, Цвета камня. Его белые волосы и борода развевались на ветру, похожие на облако пены, оторвавшееся от берега и окутавшее эту фигуру. Глаза его, бездонные как море, смотрели вдаль. Руки, больше похожие на иссохшие корни старого дерева, лежали на коленях.

При нашем приближении он не шелохнулся. Посмотрев сначала на зверя, затем на меня, он произнес:

- Вы разделите со мой пространство пещеры на эту ночь?

Это скорее было похоже на приглашение мне, чем на вопрос. Старец продолжал сидеть у моря. Зверь прошел вглубь пещеры, и я последовал за ним вслед.

Своды этой удивительной пещеры уходили в темноту. Заходящий луч солнца едва освещал середину этой пещеры. Звуки

моря, отражаясь от сводов, создавали странные голоса, похожие на шепот разноголосой толпы зевак, увидевших что-то и не знающих, что оно несет им.

В углу пещеры, закрытом от ветра с моря, тлел костер. Его приятное тепло и запах пряных трав, лежащих у костра, навевали дремоту и приятную тяжесть, разливающуюся по всему телу. Я устроился у костра, черный зверь лег у входа.

Через некоторое время, когда солнце убрало свои последние лучи и отправилось спать за горизонт, в пещеру пришел и отшельник. Он неторопливо сел у костра и протянул к нему руки. Как будто повинуясь приказу, костер вспыхнул и разгорелся. В пляске вспыхнувшего костра я стал изучать черты этого человека.

Его темное, от постоянного контакта с солнцем, лицо, было похоже на землю, изборожденную потоками весенних вод, иссушенную летним солнцем и ветрами. Удивительные глаза смотрели внимательно, строго и мудро. Это не был тот бездонный взгляд, как у Вары или Старейшины, который затягивал и уводил куда-то. Глубина его взгляда, смотревшего пристально и мудро, была скорее похожа на то, что сама Вселенная внимательно присматривается к вам. Все, что он делал, было наполнено присутствием. Казалось, он становился сам своим действием или делом. Он был во всем, что окружало нас. Это настораживало

и тревожило меня с начала. Ветер тихо шевелил паутину над моей головой. Черный зверь спокойно спал, положив морду на лапы. Я успокоился и отдался тому удивительному состоянию, которое распространял вокруг себя отшельник.

Минута проходила за минутой, но ничего не происходило вокруг. Мои глаза, утомленные дневным солнцем и массой впечатлений, закрылись. Перед глазами плыл берег с его скалами, камнями и птицами. Так часто бывает после напряженного дня. Вдруг я уловил странное мерцание, которое сразу стерло видения дня и заставило открыть глаза. Вся пещера теперь была освещена мерцающим светом, исходящим от рук отшельника. В его руках был странный предмет, похожий на камень, только светящийся изнутри. Отшельник, казалось, не обращал на меня никакого внимания. Он устремил свой пристальный взгляд на камень в руках, и все тело его замерло. В следующую минуту между ним и камнем образовалась светящаяся нить. Эта нить все усиливала свое свечение и становилась ясно прочерченной сияющей полосой в мерцающей полутьме пещеры. Все тело отшельника начинало излучать такой же свет, как тот, что шел от камня в его руках. Это было удивительное зрелище - человек превращался в свет. Теперь уже можно было ясно рассмотреть своды пещеры и ее лабиринты. Отшельник поднялся со своего места и знаком предложил мне следовать за ним. Мой зверь и ветер последовали за нами. Сияющий непонятным светом, отшельник продвигался все дальше к задней стене пещеры. Удивительно, но стены не было. Мы находились в огромном коридоре, выдолбленном в скале каким-то великаном. По стенам пещеры были видны какие-то знаки и рисунки. Временами отшельник касался одного из них, что-то скрежетало или были слышны звуки падающей воды. Затем мы продолжали свой путь.

Наше путешествие в пещеру продолжалось уже достаточно долго. Сна как не бывало. По моему представлению, вне пещеры начинался рассвет. Мы углублялись, совершая бесчисленные повороты по лабиринтам этой странной пещеры. В мерцающем теперь свете, исходящем от отшельника, я продолжал разглядывать знаки и рисунки на стенах пещеры. Здесь были изображения животных и людей. Люди эти были разных размеров. Их тела тоже отличались очертанием формы и одеждой.

Ленты событий разворачивались передо мной, выбитые из разных пород и кристаллов. Кристаллы появились уже некоторое время назад. Теперь они свисали с потолка и росли из пола пещеры. Они были разного размера и от абсолютно прозрачных до матовых с прожилками. Они вспыхивали или пропускали свет, идущий от отшельника. Мой зверь вливался в некоторые из них, и я видел, как он замирает внутри кристалла. Затем он отделялся, выходил из него, и еще некоторое время его шкура искрилась цветом этого кристалла. Ветер спокойно летел рядом. Так продолжалось довольно долго, пока отшельник не остановился сам. Его свет стал меркнуть, и теперь уже наши фигуры не отбрасывали огромные тени на своды пещеры. Сами своды стали едва различимы. Ветер закружился на одном месте, предлагая мне лечь отдохнуть. Зверь устроился рядом, свернулся клубком, и я теперь мог облокотиться на него и положить голову. Слушая его урчание и ощущая спокойно вздымающиеся мягкие его бока, я заснул.

Сон был коротким и тревожным Мы со зверем вышли, как обычно, из своих отдыхающих плотных тел. Перед нами светился клубок вращающихся энергий