Бэнсона в это время снимали с длинной дощатой люльки и запеленатого, словно ребёнка, волокли в просыпающийся и полнящийся звуками дом. Вошёл в дом и Альба, шагом расслабленным и усталым: сколько мог выиграть времени – он выиграл. Остальное теперь зависело не от него.

– Где хозяин? – спросил он пробегающего мимо слугу.

– У себя, – согнулся тот в низком поклоне. – Ему уже сообщили.

Альба прошёл по коридору к явно знакомой ему двери и постучал. Раздались поспешные шаги, и дверь распахнулась.

– Салом, Магомед, – поприветствовал Альба хозяина дома.

– Здравствуй, брат! – радостно и почтительно воскликнул тот. – Услышал Аллах мои молитвы, и я снова вижу тебя!

– Хвала Аллаху, Магомед, и я тебя вижу.

– Помыться? Покушать? – торопливо предложил Магомед.

– Не сейчас. Была плотная драка в караван-сарае на восточной дороге. С ног валюсь. Так что сейчас – помолиться – и спать. Там остался один из нас, Урмуль. Высокий, худой, в одеянии янычара. Три раны в грудь, навылет. Распорядись послать человека, пусть этого нашего заберёт, чтобы отдельно от прочих похоронить. Ну и посмотреть и послушать, что там теперь происходит.

– Всё сделаем, брат. Угловая комната в южном крыле устроит тебя?

Альба кивнул.

– Тогда идём. Ложись, отдыхай. Мы обо всём позаботимся. Ты знаешь, недавно Тобиас прибыл.

– Да, я знаю.

Усталый монах удалился в свою комнату, а в доме закипела работа – суетливая, но негромкая.

Прошло два дня. Лишь на третий Бэнсон пришёл в себя. Почувствовав, что ему приподняли голову и пытаются напоить какой-то тёплой и солоноватой водой, он открыл глаза, поднял руку, сам взял пиалу и выпил. Потом спросил шёпотом:

– Где я?

Поивший его, успокаивающе помахав руками, поспешно выбежал в дверь. Через несколько минут он вернулся, и с ним вошли несколько человек. Виденный им в Басре лекарь Тобиас, мастер Альба, какой-то очень смуглый турок в ярком жёлто-красном халате – и бледная, с повязкой на голове Гэри. Предостерегающе подняв руку, Альба проговорил:

– Молчи. У тебя лёгкое повреждено. И ещё есть одна нехорошая рана. Но жить будешь, благодари Бога и Тобиаса. А вот Урмуль убит.

Бэнсон прикрыл веки, давая понять, что знает.

– Ну да, это же последнее, что ты видел, – продолжил Альба. – А теперь, пока Тобиас не выпроводил нас отсюда, о хороших новостях. Уже несколько месяцев, как Том вместе со всей командой сбежал из дворца Хумима-паши в Багдаде. С ним был и Корвин. “Дукат” ушёл из английской фактории в Басре, и больше его в южных морях не видели. Так что побыстрей поправляйся. Отправимся к восточной границе Турции, к Средиземному морю. Сядем на корабль – и в Магриб, в Африку. Оттуда – в Бристоль. Люпус бежит именно туда. Мне же в одиночку пробираться через Турцию не с руки: он много оставил здесь ловушек лично для меня, как в том караван-сарае. Поедем на повозках, с надёжным сопровождением.

Гэри, шагнув к кровати, на которой лежал Бэнсон, мужским жестом, молча вскинула к плечу сжатый кулак, обращённый большим пальцем назад, как если бы она держала копьё. Бэнсон знал этот жест, означающий у пиратов знак высшего одобрения и похвалу.

– Привет, – прошептал он и улыбнулся.

Затем спросил тихо у Альбы:

– Как ты узнал?…

– О Томасе? – подхватил его фразу монах. – Да как не узнать. За два дня можно сделать многое.

Альба скромничал. Добыть достоверные известия было очень непросто. За два дня монах имел около десятка встреч в вотчине Хумима-паши, из которых любопытны четыре. Во-первых, Альба пришёл к одному из Серых братьев, живущих в Багдаде, – ювелиру Бахти. На вопрос, не знает ли он кого-нибудь из дворца Аббасидов, с кем можно было бы поговорить о пленниках вали Хумима, Бахти опасливо оглянулся по сторонам и рассказал короткую историю о главном евнухе гарема Ашотике и его необычном заказе. Затем Альба добрался до коронованного недавно главного багдадского вора, которым оказался очень молодой человек по имени Селим. Этот вор, знаменитый и важный, после беседы с монахом ставший потерянным, бледным, устроил Альбе встречу с мальчишкой Хасаном. И тот ночью привёл странного гостя в заброшенный караульный двор, где в высокой каменной стене открылась тайная дверь. В ней невидимый человек высоким женским голосом проговорил:

– Салом.

– Салом, – сказал, задрав голову, Альба, и коротко сообщил: – Мне нужно знать всё о пленнике Хумима-паши по имени Том из Бристоля, который вместе с командой находится здесь в качестве гостя. Взамен я расскажу тебе, как был похищен мундштук.

Голос у невидимого человека стал неприкрыто взволнованным, и этим голосом он торопливо сказал:

– Ты мне можешь не верить, но Том и команда однажды в полдень исчезли. Вот из этого самого дворика. Был сильный грохот и дым. И все пленники-гости пропали. Том говорил Хумиму, что у него служит джинн, но вали тогда не поверил. Теперь он мечтает разыскать Тома, чтобы купить у него этого джинна. А правоверные говорили, что в тот день джинн обернулся мерзкой свиньёй и привёл непонятно как перелетевших через стены дворца пленников на Багдадскую пристань. Потом беглецы спустились вниз по Тигру до Басры и сели на корабль с названием “Дукат”. Это я сам проверил. И уплыли, куда – неизвестно. Произошло это две луны назад. Говори скорей, как мой мундштук был украден?