Пышности медной тоска.И, вспомянув Македонца,Перевернувшего шлем,Выплесну мальву и солнцеИ позабуду совсем,Чтобы упрямо и прямоДвинуться вновь по песку,Чтобы незрячая ямаМне ослепила тоску!
1925 (?)
СТАРОЕ КЛАДБИЩЕ
Ты здесь не найдешь знаменитых могил,Куда привозили б вождей на лафете,Где б юноша глупый слезою почтилЛирический вымысл о нищем поэте.Другая здесь гордость, иная мечтаСоскучилась в замкнутом издавна круге:Здесь орден Георгия — образ креста,Какие встречаются только на юге.Над каждой могилою — орденский знак,Плита перед ним — не плита, а кираса,Чтоб ведомо было: укрылась во мракОсобая, раз приходящая раса.Одни из Парижа, а те из Афин,Одни из Далмации, с Мальты другие,Вот сын Барселоны, вот Генуи сын,Вот имя звенит, как венец Византии.И угль карбонара, Фанара фонарь,Мушкеты Этерии, шпаги ВандеиЗдесь, в южной России, легли под алтарь,На отдых последний легли в мавзолеи.Бывает однажды в столетье пора,Когда неудачники сходятся вместеНа службе суровой чужого двораМечтать о победе и плакать о мести.И крепости, флоты, заводы, портыРодятся и крепнут присягою строгой,Пока на кладбище не встанут кресты,Как орден мечты над неверной дорогой…Я, поздний потомок нездешних кровей, –Недаром Георгий мне выбрано имя, –Хочу я в такой же сойти мавзолей,Таким же крестом поравняться с другими!
1925 (?)
ФАНАГОРИЙСКИЕ НОЧИ
1Я ни углов, ни потолка не вижу,Их смыла темнота; кто говорил,Что свет… не знаю, может быть, растеньяРастут в свету; дома растут во тьме.Как череп раздуваются домаОт темени и от полночной думыИ раскрываются: нет темянных,Височных нету стен: размыты мраком.Я ни углов, ни потолка не вижу.Лишь зеркало. Железной черноты,Такой железной черноты не виделЯ у зеркал… Постой: об этом после.Здесь нет окон. Пропилены в стенеШестиугольные прозоры. В нихСырые шумы застревают вяло:Вдали турецкий замок, точно ковш,Прибоя зачерпнул и томным шумомНещедро оделяет. Я сижуПосередине комнаты на стуле;Спина и спинка не в ладу, и локтиМне не обо что опереть. Постой:Я говорил… да, шумы застревают,А в комнате набрякла тишина,И от гербария отпавший лист,Как лист капустный на исподе хлеба,Оттиснул звук на слуховой плеве.Все жилки шороха я помню. Лист…Здесь хиромантия неприложима.Хотя ведь кости черепные тожеПокрыты густо жилками внутри, –Но как ты ни закатывай глаза,Увидишь не судьбу, а пятна светаИ ситцевую бездну… Это что?
