Увы, проверить этот метод в чайхане Омару не довелось – конечно, если не считать вонючих сыновей Катбея, которые в теорию вписались, но лишь как отрицательный пример. А остальные посетители фумели по большей части фальшиво: кажется, микробиоиндустрия давно узнала тайну нюхательных тестов – и успешно впаривала людям технологии надувательства. У одних потовые железы модифицированы, у других фармозиты подсажены. А у третьих, как у дочки Лучано, вообще какой-нибудь шизовый имплант-фумигатор, который меняет запах каждые пять минут, якобы «под настроение». Когда такая феромоновая ферма вплывает в чайхану – тут уж врубай все фильтры да проси Аллаха послать побольше гостей со старых континентов, которые помешаны на гигиене так, что их искины безостановочно дезодорируют и дезинфицируют всё вокруг.

И вот теперь, совершенно не к месту, всё это пронеслось в голове Омара с порывом ветра, трепавшего рубашку его спутницы. Она-то пахнет по-настоящему. И попробуй скажи, что тебе не нравится. Гены не обманешь.

Но что же выходит: стать послушным рабом бактерий, обожравшихся чьим-то потом? Паршивая перспектива, хоть бы даже с запахом кураги. А собственный мозг на что? Все эти знания, интересы, планы?

«Я вообще-то тоже могу облажаться, – как бы ответил мозг. – Подумай хорошенько, с чего ты погнался за этой девицей. Свет в глазах, умные разговоры? Всё это доступно и через Сеть. А ты очень хотел быть рядом. Ну или не ты сам, а твой внутренний оазис. Видимо, ее запах вел тебя с самого начала, просто ты этого не осознавал, оттого и выдумывал себе какие-то навороченные оправдания. Ну и что? Ты вокруг погляди. Есть более верные ориентиры? То-то же. Кстати, если сомневаешься, вот тебе еще один тест для проверки: это должно работать симметрично. То есть она тоже…»

– Нам не стоит разделяться, – сказала Ада, опустив глаза. – Поодиночке нас быстрее возьмут.

– Ладно, побежали. – Омар как бы невзначай потрогал собственную подмышку: она тоже была мокрая. – Только уговор! Если не найдем то, что ты ищешь, за полчаса, вернемся сюда.

Они обогнули площадь почти на три четверти периметра, когда Ада наконец остановилась и показала акелом на стеклянную дверь. За единственным окном – пара столиков в форме застывших морских волн. Стилизованное изображение мороженого на двери. Такие витрины обычно вызывают приятные детские ассоциации, но сейчас Омару подумалось, что рисунок из трех разноцветных шариков в рожке смахивает на знак радиационной опасности.

Внутри маленькое кафе выглядело совсем уныло. Никакого намека на собственную кухню. Омар подошел к стойке с пирамидой пустых креманок, перегнулся через нее – за стойкой тоже пусто, даже завалящей пандоры нет. И ради чего бежали?

Сзади что-то щелкнуло.

Он готов был поклясться, что миг назад в центре зала никого не было, но теперь там стоял бородатый человек в голубой форме сотрудника космопорта. И пушка в его руках выглядела помощней, чем акел у Ады. Черный металл, грубая механика. Сверху над стволом еще какой-то блестящий обруч.

Ствол и обруч смотрели прямо на Омара. Ноги отказались сдвигаться с места.

Зато его спутница прямо-таки взвилась, прыгнула вперед и повисла на шее у бородатого:

– Папка!

Бородач молча обнял ее свободной рукой, и они вдвоем словно окаменели. Весь мир вокруг замер. Омар вспомнил, как его отец называл такие удивительные случаи, когда в чайхане вдруг замолкали все посетители, сколько бы их ни было. Именно в такие моменты он обычно и начинал свою чайную церемонию.

Но вот бородач шевельнулся, и девушка подняла голову. Она сияла. Бородач погладил ее по волосам, вынул из кармана круглую черную коробочку и что-то сказал в нее на неизвестном языке. А затем на том же языке со множеством шипящих звуков стал быстро-быстро говорить с Адой.

Впрочем, опытные подавальщики многое понимают и без толмача-искина. В первом же вопросе Ады прозвучало слово «мама», и она помрачнела, услышав ответ. Потом спросил бородатый, и она ответила столь же печально, даже всхлипнула, показав рукой на затылок. Ага, это про ее наставницу. Затем они обменялись еще парой фраз и одновременно посмотрели на Омара. Надо заявить о себе, понял он.

– Ты знала, что тебя здесь ждут? Почему же сразу не сказала?

– Не знала. – Ада улыбнулась сквозь слезы. – Просто мы с папкой обычно заходим в это кафе, когда он возвращается. Не сюда именно, а в любое молочное кафе этой сети, они есть во многих портах. Папка пошутил однажды, что если вырубится Ткань, мы всё равно сможем найти друг друга на любом транспортном узле: там, где мороженое. А если бы мы были в центре города…

– Погоди-ка, милая, – перебил бородач. – Кто этот молодой человек и как ему удалось выйти? Нет, пусть он сам скажет.

Допрос застал Омара врасплох. Он даже не успел подумать, стоит ли хитрить.

– У меня в желудке искин… нестандартный.

Он начал сбивчиво рассказывать, как Шесть-Один врубился в бытовую сетку, как они придумали использовать маркеры в воде… Под колючим взглядом бородатого он заикался всё сильнее и, наконец, совсем смолк.

– Перестань, пап, он же мне помог! – вмешалась Ада.

– Мы бы тебя и так вытащили. Но твой кавалер своей самодеятельностью сбил нашу систему слежения. Пришлось штурмовать почти вслепую. Всех остальных вывели, только вас не нашли. Твоя няня, между прочим, стоила десятка телохранителей. Однако ее достали через имплант. Даже искин класса «алеф» не помог. А этот юноша подозрительно легко отделался…

Омар не знал, что еще сказать в свое оправдание. В животе, как назло, началась ужасная резь.

– А можно мне попить?

Отец Ады щелкнул кнопкой под обручем на своем оружии. Почесал бороду.

– Да уж, для зомби ты слишком… И мой лисогон на тебя не действует. Ладно, пойдешь пока с нами. Кажется, вон там в холодильнике что-то было. Бери с собой, выпьешь по дороге. Их центры управления уже засекли, что мы накрыли это гнездышко глушилкой. Скоро пришлют подкрепление, надо валить. Ада, ты куда?

– Сейчас. Тут должна быть одна штука…

Она шла через зал, осматривая столики. В дальнем углу подняла что-то с пола. Пробковая подставка для блюд?

– Ты неисправима. Как в детстве тащила в дом разный мусор, так и сейчас.

– Пап, я тебе сто раз говорила: это не мусор.

Она сунула пробковый круг за пояс. Омар тем временем нашел в холодильнике пару банок молока и пакет мороженой клубники. Глянув на них, отец Ады покачал головой и пошел первым.

Вопреки ожиданиям Омара, на улицу они не вернулись. Бородач провел их узким коридором в глубь здания, где в полумраке открылся широкий безлюдный холл с пятью кожаными диванами вокруг пустой мозаичной ванны отключенного фонтана. Судя по табло на стене, раньше это был отель. Первые два этажа и подвал занимали рестораны и кафе, офисы банков, туроператоры и страховщики. С третьего до десятого шли номера для постояльцев, а ближе к крыше табло обещало салон